Listen how calmly I can tell you the whole story
вторник, 17 мая 2011
Listen how calmly I can tell you the whole story
ГОС СДАН
Преодолев очередной порог, значившийся в списке "серьезного" и "обязательного" и ощущая блаженную постстрессовую усталость, с радостным волнением предвкушаю, как займусь делами для души. Вчерашний вечер и сегодняшнее утро провела, приводя в порядок дневниковые - бумажные - записи, ибо больше всего не выношу хаоса в мыслях. Половину, конечно, упустила, откладывая во время подготовки к экзамену на потом, но это не страшно. Основное в памяти задержалось. В городе сейчас остро любимая мной пора - дожди, во дворах сумеречно от молодой зелени, резко и горько прорезает холодный воздух аромат черемухи, ночи все светлей и тревожней. И тонко вибрирует внутри творческое беспокойство. Одновременное "Я могу всё" и робость перед вдруг свалившейся свободой. В эти неуловимые дни хочется придать окончательную форму бесчисленным отрывкам-эскизам. Пусть исполнение окажется далеким от задуманного, но в него впитается эта сумеречная атмосфера, и когда чарующе-мрачноватая пора подойдет к концу (через неделю, день, час? Загадка в непредсказуемости), каждая начатая строка должна получить подобающее завершение. Исключительные слова на строго выверенных местах. После никакая правка станет невозможной, только огонь - потому чтоо ни будут отмечены двойным - непреодолимым - финалом.
четверг, 12 мая 2011
Listen how calmly I can tell you the whole story
Дорогой дневник,
наверное, я скоро сойду с ума. Никак не могу прекратить думать. Голова постоянно наполнена голосом, не одним, так другим. И еще песнями, слова которых не даются языку для повторения, но с уверенностью раздаются в черепной коробке, которая сейчас действительно кажется пустой гремучей коробкой и словно бы вот-вот лопнет.
Я всё чаще встречаю городские рассветы и знаю теперь, что первый свет оживает в четыре утра неширокой зеленоватой полосой напротив моего окна. Тем временем реальность торопливо проходит мимо. Каким-то чудом уже почти середина мая, еще немного - и середина года. А я хожу по улицам с ощущением стеклянного барьера, как обычно, далеко от внешнего, в мыслях-мыслях, и в сознании моем беседуют разные люди. Мир вокруг как-то недоступен для осязания.
Опасно заигралась. Снова. Необходимо запретить себе до времени это великолепное расстройство рассудка, но будет ли так же волнительно, когда можно будет вернуться?
наверное, я скоро сойду с ума. Никак не могу прекратить думать. Голова постоянно наполнена голосом, не одним, так другим. И еще песнями, слова которых не даются языку для повторения, но с уверенностью раздаются в черепной коробке, которая сейчас действительно кажется пустой гремучей коробкой и словно бы вот-вот лопнет.
Я всё чаще встречаю городские рассветы и знаю теперь, что первый свет оживает в четыре утра неширокой зеленоватой полосой напротив моего окна. Тем временем реальность торопливо проходит мимо. Каким-то чудом уже почти середина мая, еще немного - и середина года. А я хожу по улицам с ощущением стеклянного барьера, как обычно, далеко от внешнего, в мыслях-мыслях, и в сознании моем беседуют разные люди. Мир вокруг как-то недоступен для осязания.
Опасно заигралась. Снова. Необходимо запретить себе до времени это великолепное расстройство рассудка, но будет ли так же волнительно, когда можно будет вернуться?
суббота, 30 апреля 2011
Listen how calmly I can tell you the whole story
Наверное, правила уже всем знакомы. Вы продолжаете фразу "Карина и..." одним словом, а я объясняю, что бы это могло значить в семи пунктах.
От [email protected] "Карина и весна":
читать дальше
От [email protected] "Карина и весна":
читать дальше
пятница, 29 апреля 2011
Listen how calmly I can tell you the whole story
Пишет the Mocker:
Пишет =Утро=:
Пишет Zlotego Smok:
Пишет З. ГорынычЪ:
Пишет Loiso:
Гос Думой, благодаря «Единой России»,которая единогласно проголосовала «за», был принят закон,согласно которому, с 1 сентября 2011 г. среднее образование в России станет платным.Больницы, школы и детсады — перейдут с бюджетного финансирования на самоокупаемость. Государство будет оплачивать только определенный объем услуг.Ребенок сможет получить несколько базовых предметов. Речь идет о русском языке(2 часа в неделю),математике(2 часа в неделю), физической культуре(2 часа в неделю)и истории(1 час в неделю).А за такие предметы как информатика,физика, химия,рисование,музыка,биология и др.родителю придется заплатить.Стоимость обучения в месяц составит порядка 6-7 тысяч рублей.Это порядка 54-70 т.р в год и около 630 т.р за 11 лет обучения.Первые три класса остаются бесплатными.Из-за того,что у нас 40% населения живет за чертой бедности,большинство россиян будут безграмотными.Сельские школы новый закон просто уничтожит.Отметим,что при принятии этого решения мнения граждан РФ не учитывалось, их просто поставили перед фактом, что со следующего года им придется оплачивать обучение своих детей. Тем не менее, налоги гражданам никто снижать не собирается.
Listen how calmly I can tell you the whole story
Просто отмечаю мысли для себя, чтобы разобраться в произведении.
Роман очень в духе Ф.М.Д. - кажется, это один из немногих писателей, который так последовательно воспроизводит систему персонажей в каждом произведении. Всегда есть благородный, хотя и не слишком благочестивый, слегка неврастеничный главный герой. Его доброта и великодушие непременно проявляются в любви к увечной женщине (разумом, телом - а лучше и тем, и другим одновременно). Обязательно присутствует хитроумный антипод главного героя, подленькая змея в сиропе. Есть кто-нибудь "с идеей", немного зацикленный, но все же достаточно здравомыслящий в том смысле, что идет своим путем, стараясь держаться в стороне от конфликтов между ГГ и его зеркальным двойником. Есть благородная дама, питающая пристрастие к ГГ и как бы заранее оскорбленная фактом существования юродивой хромоножки. И в довершение - пестрая палитра разночинной швали, обожающей скандалы и алкоголь.
В этой книге почти каждый персонаж, кроме Верховенского-младшего, вызывает сочувствие и жалость. В Ставрогине есть что-то демоническое, байроновское. Я все думала, как определить суть этого персонажа, но он сам ее вывел в прощальном письме - "но к чему приложить эту силу - вот чего никогда не видел." Какое-то едва ли не сверхчеловеческое могущество, которое Ставрогин ощущал в себе, находило выход в нелепых, скандальных выходках, но со временем стало ясно, что растрачивать эту силу, таская уездных полковников за волосы - по меньшей мере глупо. Окружающий мир оказался слишком мелок для ставрогинского духа. Он мог бы делать добро, благодетельствуя обездоленных, или удариться в насилие черносотенных кружков - но все это не подходило мятущейся душе, ищущей более масштабного поля приложения силы. А пока она застаивалась в душе ядовитейшим сарказмом, веселой злобой и страданием. Мысль о спокойной жизни должна была быть физически противна Ставрогину. Невозможно добровольно погрузить себя в тихо-вязкую дрему обыкновенного обывательского существования - лучше умереть. Выбрать смерть - это тоже поступок.
Верховенский-младший. Наиболее отталкивающий персонаж, один-единственный из центральных героев, увы, оставшийся в живых. В нем можно даже не пытаться искать что-то положительное. С каждым выходом на сцену в нем открывается все больше и больше внутренней гнили. Сначала он вызывает лишь презрение, бесцеремонный хлыщ, умеющий улыбнуться кому надо и не брезгующий ролью шута, чтобы занять место в любимчиках. А потом открывается его истинное лицо, куда более отвратительное и страшное. Изощренный интриган, готовый запугивать и убивать, находящий особое удовольствие в том, чтобы унизить тех, кто его некогда превозносил. Хладнокровный, бессовестный образчик человека "новой формации".
Кириллов. Наверное, мой любимый персонаж. Вызывает симпатию своей прозорливостью, умением читать в душах и способностью без боязни и пощады говорить о людях правду. А еще тем, что его личные мании касались единственно его самого и никому не приносили вреда. Его странная, не по-русски построенная речь кажется более выразительной. Ницшеанец. Хотя безумный Фридрих вывел своего сверхчеловека только в 1883-1884, а "Бесы" написаны одиннадцатью годами раньше. "Всякий, кто хочет главной свободы, тот должен сметь убить себя." Только благодаря Кириллову мне стало понятно, что означает преодоление себя, которое проповедовал Заратустра, и как связаны смерть, отрицание Бога и себя и свобода.
Верховенский-старший. Описанием его нелегкого житья открывается роман - благодаря чему первые страниц сто приходится бороться с искушением бросить чтение, пока не заплевал книгу окончательно. Трудно представить существо более жалкое и презренное, чем Степан Трофимович. Трусливый приживальщик, буквально всем обязанный своей благодетельнице-генеральше, страдающий попеременно то приступами аристократической хандры, то манией величия, глупо-сентиментальный, мнительный, с претензией на понимание народной души. Чем-то напомнил Павла Петровича из "Отцов и детей", который жил "по принсипам" в стерильной среде дворянского поместья. Как он может знать народ, если наверняка элементарно не представляет, откуда на его столе берется хлеб насущный? Но чем дальше, тем больше он внушает некоторое уважение крепнущим характером. Конечно, его решения фантастичны и основаны на впечатлительности и художественности натуры, но по сравнению с изначальным размазанным состоянием и это прорыв. Когда он уходит из дому, за него становится страшно: как выживет этот великовозрастный ребенок, не имеющий реального представления об окружающем мире? Он безмерно нелеп и в то же время трогателен, когда с признательностью и восторгом лепечет книгоноше о будущей буколической жизни. Но никакой "будущей жизни" не случилось. Искренняя радость сопереживающего читателя от приезда генеральши ("Спасен! Спасен!") уступает место грусти. Верховенский умирает, но это него получилось, пожалуй, наиболее достойно.
Рискую сейчас сыграть роль Капитана Очевидность, но. Пророческий дар Достоевского кажется едва ли не сверхъестественным. Для человека незаурядных умственных способностей (а наличие таковых у Ф.М.Д. не подлежит сомнению), к тому же не понаслышке знакомого с деятельностью революционных кружков, предсказать взрыв народного недовольства, точнее, логически вывести возможность такового, не составит труда. Но предугадать, что в основу революции ляжет искоренение морали и чести - когда традиция уверенно предрекает счастье и обновление в огне. И это за 45 лет до.
Роман очень в духе Ф.М.Д. - кажется, это один из немногих писателей, который так последовательно воспроизводит систему персонажей в каждом произведении. Всегда есть благородный, хотя и не слишком благочестивый, слегка неврастеничный главный герой. Его доброта и великодушие непременно проявляются в любви к увечной женщине (разумом, телом - а лучше и тем, и другим одновременно). Обязательно присутствует хитроумный антипод главного героя, подленькая змея в сиропе. Есть кто-нибудь "с идеей", немного зацикленный, но все же достаточно здравомыслящий в том смысле, что идет своим путем, стараясь держаться в стороне от конфликтов между ГГ и его зеркальным двойником. Есть благородная дама, питающая пристрастие к ГГ и как бы заранее оскорбленная фактом существования юродивой хромоножки. И в довершение - пестрая палитра разночинной швали, обожающей скандалы и алкоголь.
В этой книге почти каждый персонаж, кроме Верховенского-младшего, вызывает сочувствие и жалость. В Ставрогине есть что-то демоническое, байроновское. Я все думала, как определить суть этого персонажа, но он сам ее вывел в прощальном письме - "но к чему приложить эту силу - вот чего никогда не видел." Какое-то едва ли не сверхчеловеческое могущество, которое Ставрогин ощущал в себе, находило выход в нелепых, скандальных выходках, но со временем стало ясно, что растрачивать эту силу, таская уездных полковников за волосы - по меньшей мере глупо. Окружающий мир оказался слишком мелок для ставрогинского духа. Он мог бы делать добро, благодетельствуя обездоленных, или удариться в насилие черносотенных кружков - но все это не подходило мятущейся душе, ищущей более масштабного поля приложения силы. А пока она застаивалась в душе ядовитейшим сарказмом, веселой злобой и страданием. Мысль о спокойной жизни должна была быть физически противна Ставрогину. Невозможно добровольно погрузить себя в тихо-вязкую дрему обыкновенного обывательского существования - лучше умереть. Выбрать смерть - это тоже поступок.
Верховенский-младший. Наиболее отталкивающий персонаж, один-единственный из центральных героев, увы, оставшийся в живых. В нем можно даже не пытаться искать что-то положительное. С каждым выходом на сцену в нем открывается все больше и больше внутренней гнили. Сначала он вызывает лишь презрение, бесцеремонный хлыщ, умеющий улыбнуться кому надо и не брезгующий ролью шута, чтобы занять место в любимчиках. А потом открывается его истинное лицо, куда более отвратительное и страшное. Изощренный интриган, готовый запугивать и убивать, находящий особое удовольствие в том, чтобы унизить тех, кто его некогда превозносил. Хладнокровный, бессовестный образчик человека "новой формации".
Кириллов. Наверное, мой любимый персонаж. Вызывает симпатию своей прозорливостью, умением читать в душах и способностью без боязни и пощады говорить о людях правду. А еще тем, что его личные мании касались единственно его самого и никому не приносили вреда. Его странная, не по-русски построенная речь кажется более выразительной. Ницшеанец. Хотя безумный Фридрих вывел своего сверхчеловека только в 1883-1884, а "Бесы" написаны одиннадцатью годами раньше. "Всякий, кто хочет главной свободы, тот должен сметь убить себя." Только благодаря Кириллову мне стало понятно, что означает преодоление себя, которое проповедовал Заратустра, и как связаны смерть, отрицание Бога и себя и свобода.
Верховенский-старший. Описанием его нелегкого житья открывается роман - благодаря чему первые страниц сто приходится бороться с искушением бросить чтение, пока не заплевал книгу окончательно. Трудно представить существо более жалкое и презренное, чем Степан Трофимович. Трусливый приживальщик, буквально всем обязанный своей благодетельнице-генеральше, страдающий попеременно то приступами аристократической хандры, то манией величия, глупо-сентиментальный, мнительный, с претензией на понимание народной души. Чем-то напомнил Павла Петровича из "Отцов и детей", который жил "по принсипам" в стерильной среде дворянского поместья. Как он может знать народ, если наверняка элементарно не представляет, откуда на его столе берется хлеб насущный? Но чем дальше, тем больше он внушает некоторое уважение крепнущим характером. Конечно, его решения фантастичны и основаны на впечатлительности и художественности натуры, но по сравнению с изначальным размазанным состоянием и это прорыв. Когда он уходит из дому, за него становится страшно: как выживет этот великовозрастный ребенок, не имеющий реального представления об окружающем мире? Он безмерно нелеп и в то же время трогателен, когда с признательностью и восторгом лепечет книгоноше о будущей буколической жизни. Но никакой "будущей жизни" не случилось. Искренняя радость сопереживающего читателя от приезда генеральши ("Спасен! Спасен!") уступает место грусти. Верховенский умирает, но это него получилось, пожалуй, наиболее достойно.
Рискую сейчас сыграть роль Капитана Очевидность, но. Пророческий дар Достоевского кажется едва ли не сверхъестественным. Для человека незаурядных умственных способностей (а наличие таковых у Ф.М.Д. не подлежит сомнению), к тому же не понаслышке знакомого с деятельностью революционных кружков, предсказать взрыв народного недовольства, точнее, логически вывести возможность такового, не составит труда. Но предугадать, что в основу революции ляжет искоренение морали и чести - когда традиция уверенно предрекает счастье и обновление в огне. И это за 45 лет до.
Listen how calmly I can tell you the whole story
четверг, 14 апреля 2011
Listen how calmly I can tell you the whole story
Если человек долго не пользуется аськой, может под его номером зарегистрироваться кто-то другой?
среда, 13 апреля 2011
Listen how calmly I can tell you the whole story
Давала же зарок ходить через Васильевский. Просто несколько лет всё обходилось без приключений, и я расслабилась, но рано. Петербург - коварное чудовище. Ты можешь пересекать стрелку, неспешно прогуливаться по брусчатому спуску,любоваться ледоходом, греться на апрельском солнышке, наблюдать за иностранными туристами и не подозревать, что по другую сторону моста тебя поджидает ВСТРЕЧА.
Слегка надоело изображать экзальтированную институтку: то есть, либо ты на самом деле обмираешь от непонятности событий и ищешь в них тайный смысл, а потом восторженно щебечешь и пафосно заламываешь руки (потому что суть твоя такая, не можешь ты
иначе), либо перерастаешь это. Я, кажется, наконец переросла. Раньше бы не преминула начать возводить догадки, одна другой краше и мистичней, вспоминать про неслучайные случайности, и конечно, уверовала бы, что новая мимолетная беседа была судьбоносной и перевернула мой внутренний микрокосм и т.д. Не обращайте внимания на раздраженный тон, просто я пока не знаю, как относиться к сегодняшнему: вроде ничего особенного, ничего такого, чего бы я не слышала раньше, а с другой -
чего ж тогда было плакать на глазах почтенной публики?
Собственно, происшествие. На Мытнинской набережной меня остановил пожилой художник - "посоветоваться". И я зачем-то и почему-то остановилась. Он держал в руках совсем маленький холстик - вроде фотографии 10х15. Ночные скалы, водопад, смутный лунный свет. Сказал, что вот ему воображение подкинуло образ, и теперь он хочет воплотить его: чтобы на темной воде
играли лунные блики, потому что вода в тени неинтересна - темный провал, и всё, и надо ее оживить.
Потом он сказал, что искусство, любой его вид, это инструмент. Инструмент жизни. Способ выйти за ограничительные рамки себя. Изложенное далее - всего лишь "стенограмма", чтобы обозначить направление беседы, никаких претензий на откровения. А человек - первичен. Деревья, камни, вода, другие люди - суть его отражение. Все на свете - это мы сами, отраженные в зеркале мира. Улыбаясь, мы видим улыбки вокруг, открываясь навстречу кому-то,встречаем искренность и доброжелательность, помогая себе, спасаем тысячи. Но и зло, равнодушие, хамство, агрессия - это мы. Бесы - это мы. Церковь, поведал художник, никогда не раскроет человеку, что недоброе родится из недоброты прихожан, иначе в чем тогда смысл этого института, если с любым лукавством человек справится сам, проведя в душе генеральную уборку. Он нарисовал красивый образ, как множились
отражения первых людей, как сами отражения смотрелись в зеркала и рождалось человечество - не рискну повторять эту развернутую метафору, чтобы не портить ее изящества.
Доверяйте чувствам, сказал художник. Потому что чувства не лгут, а разум - может лгать. Пишите картины,пишите рассказы, создавайте образы - сначала в уме, потом в словах, потом в действии. Читайте поменьше эзотерики (а у меня в сумке лежал
Кастанеда - как???), побольше думайте сами.
-Человек похож на дерево. Нельзя разделить крону и корни, иначе потеряется смысл дерева. Так и в человеке нельзя отделить возвышенное от низменного.
-Почему вы плачете? Я на вас плохо действую? У вас что-то стряслось?
Хотелось бы мне самой знать, что стряслось. То ли слепящее солнце, то ли излишняя восприимчивость. На мой невнятный лепет он ответил:
-Видите, всему свое время. Цыпленок развивается в яйце 28 дней. Разобьешь скорлупу на двадцатый день, и ничего не будет, цыпленок погибнет. И с мыслями так же. Приходит правильное время - и ты встречаешь их, отраженные в случайном человеке из проходящей толпы.
Конечно, я могу записать лишь общий смысл разговора, полагаясь на память, процитировать более или менее точно наиболее яркие фразы. На самом деле было произнесено гораздо больше. Напоследок художник сказал мне:
-Вы встретите мужчину. Увидите его во сне. Запомните лицо, потом встретите его на улице. Удачи вам, всего доброго.
В этот момент к нам приблизился мужчина с собачонкой, мне показалось - знакомый художника.
-Что ж ты девушку до слёз довел? - возмутился он. - Не слушайте его! - это уже мне. Но какое там - я и так никого не слушала, бежала к метро.
Вот сейчас, постфактум, вся эта история представляется мне скорее забавной, чем вызывающей негодование и раздражение. Но вопросов по-прежнему море. Кто этот старик? Понятно, что никакой не посланец судьбы, не призрак, одной мне видимый, ничего сверхъестественного - и не городской сумасшедший. Просто человек, у которого достаточно времени (вероятно, и одиночества тоже) на размышления и выработку стройной системы взглядов. Очень поэтичной и какой-то... вызывающей доверие и приятие. Уличные проповедники обычно настойчивы, чтобы не сказать "навязчивы", крайне нетерпимы к чужой точке зрения, и всегда стараются обратить в свою веру - а этот просто рассказывал. Не убеждал, не призывал, не агитировал. Делился своим виденьем мира. По-видимому, он неплохо образован, по крайней мере, начитан - помимо правильной речи, манеры изложения, образности его выдало упоминание зороастризма. И при чем тут финальное его замечание (и стоит ли теперь внимательней относится к
людям, приходящим во снах)? По чести, я не испытываю недостатка в субъектах мужеского пола, которые стремятся поделиться со мной мыслями разной степени философичности на улице, правда. Или так заметно, что я одинока?
Ладно, inevitable will inevitably happen. Можно успокоить себя тем, что курс выбран правильный. Его и будем придерживаться.
Слегка надоело изображать экзальтированную институтку: то есть, либо ты на самом деле обмираешь от непонятности событий и ищешь в них тайный смысл, а потом восторженно щебечешь и пафосно заламываешь руки (потому что суть твоя такая, не можешь ты
иначе), либо перерастаешь это. Я, кажется, наконец переросла. Раньше бы не преминула начать возводить догадки, одна другой краше и мистичней, вспоминать про неслучайные случайности, и конечно, уверовала бы, что новая мимолетная беседа была судьбоносной и перевернула мой внутренний микрокосм и т.д. Не обращайте внимания на раздраженный тон, просто я пока не знаю, как относиться к сегодняшнему: вроде ничего особенного, ничего такого, чего бы я не слышала раньше, а с другой -
чего ж тогда было плакать на глазах почтенной публики?
Собственно, происшествие. На Мытнинской набережной меня остановил пожилой художник - "посоветоваться". И я зачем-то и почему-то остановилась. Он держал в руках совсем маленький холстик - вроде фотографии 10х15. Ночные скалы, водопад, смутный лунный свет. Сказал, что вот ему воображение подкинуло образ, и теперь он хочет воплотить его: чтобы на темной воде
играли лунные блики, потому что вода в тени неинтересна - темный провал, и всё, и надо ее оживить.
Потом он сказал, что искусство, любой его вид, это инструмент. Инструмент жизни. Способ выйти за ограничительные рамки себя. Изложенное далее - всего лишь "стенограмма", чтобы обозначить направление беседы, никаких претензий на откровения. А человек - первичен. Деревья, камни, вода, другие люди - суть его отражение. Все на свете - это мы сами, отраженные в зеркале мира. Улыбаясь, мы видим улыбки вокруг, открываясь навстречу кому-то,встречаем искренность и доброжелательность, помогая себе, спасаем тысячи. Но и зло, равнодушие, хамство, агрессия - это мы. Бесы - это мы. Церковь, поведал художник, никогда не раскроет человеку, что недоброе родится из недоброты прихожан, иначе в чем тогда смысл этого института, если с любым лукавством человек справится сам, проведя в душе генеральную уборку. Он нарисовал красивый образ, как множились
отражения первых людей, как сами отражения смотрелись в зеркала и рождалось человечество - не рискну повторять эту развернутую метафору, чтобы не портить ее изящества.
Доверяйте чувствам, сказал художник. Потому что чувства не лгут, а разум - может лгать. Пишите картины,пишите рассказы, создавайте образы - сначала в уме, потом в словах, потом в действии. Читайте поменьше эзотерики (а у меня в сумке лежал
Кастанеда - как???), побольше думайте сами.
-Человек похож на дерево. Нельзя разделить крону и корни, иначе потеряется смысл дерева. Так и в человеке нельзя отделить возвышенное от низменного.
-Почему вы плачете? Я на вас плохо действую? У вас что-то стряслось?
Хотелось бы мне самой знать, что стряслось. То ли слепящее солнце, то ли излишняя восприимчивость. На мой невнятный лепет он ответил:
-Видите, всему свое время. Цыпленок развивается в яйце 28 дней. Разобьешь скорлупу на двадцатый день, и ничего не будет, цыпленок погибнет. И с мыслями так же. Приходит правильное время - и ты встречаешь их, отраженные в случайном человеке из проходящей толпы.
Конечно, я могу записать лишь общий смысл разговора, полагаясь на память, процитировать более или менее точно наиболее яркие фразы. На самом деле было произнесено гораздо больше. Напоследок художник сказал мне:
-Вы встретите мужчину. Увидите его во сне. Запомните лицо, потом встретите его на улице. Удачи вам, всего доброго.
В этот момент к нам приблизился мужчина с собачонкой, мне показалось - знакомый художника.
-Что ж ты девушку до слёз довел? - возмутился он. - Не слушайте его! - это уже мне. Но какое там - я и так никого не слушала, бежала к метро.
Вот сейчас, постфактум, вся эта история представляется мне скорее забавной, чем вызывающей негодование и раздражение. Но вопросов по-прежнему море. Кто этот старик? Понятно, что никакой не посланец судьбы, не призрак, одной мне видимый, ничего сверхъестественного - и не городской сумасшедший. Просто человек, у которого достаточно времени (вероятно, и одиночества тоже) на размышления и выработку стройной системы взглядов. Очень поэтичной и какой-то... вызывающей доверие и приятие. Уличные проповедники обычно настойчивы, чтобы не сказать "навязчивы", крайне нетерпимы к чужой точке зрения, и всегда стараются обратить в свою веру - а этот просто рассказывал. Не убеждал, не призывал, не агитировал. Делился своим виденьем мира. По-видимому, он неплохо образован, по крайней мере, начитан - помимо правильной речи, манеры изложения, образности его выдало упоминание зороастризма. И при чем тут финальное его замечание (и стоит ли теперь внимательней относится к
людям, приходящим во снах)? По чести, я не испытываю недостатка в субъектах мужеского пола, которые стремятся поделиться со мной мыслями разной степени философичности на улице, правда. Или так заметно, что я одинока?
Ладно, inevitable will inevitably happen. Можно успокоить себя тем, что курс выбран правильный. Его и будем придерживаться.
вторник, 12 апреля 2011
Listen how calmly I can tell you the whole story
Со временем
все больше недостает
ощущения плотности мира,
наскальным рисунком тоска
испещряет стены квартиры,
то ли вакуум, то ли защитный кокон
вокруг тела, но оно –
словно дом без окон.
Логика хороша для познания без хлопот,
но ничто не заменит
чувственный опыт.
Хорошо бы
падать в пушистый снег, улыбаясь небу,
босяком нестись наперегонки с ветром,
шалеть от рокота моря и криков чаек,
подпитывать счастье солнечными лучами,
гладить бродячих собак,
красть осенние яблоки
(на фоне прозрачного неба
они кажутся особенно яркими),
согревать ладони в паря’щем стоге,
хранить камни
на память о пройденной дороге,
а еще без стыда, радостно плакать,
потому что пять утра, рассвет, тишина
и всемирная благодать.
Оттиски реальности на каждом
миллиметре души –
минус в счет субъективистов,
зато доказывает, что ты жив.
10-12 апреля 2010г.
все больше недостает
ощущения плотности мира,
наскальным рисунком тоска
испещряет стены квартиры,
то ли вакуум, то ли защитный кокон
вокруг тела, но оно –
словно дом без окон.
Логика хороша для познания без хлопот,
но ничто не заменит
чувственный опыт.
Хорошо бы
падать в пушистый снег, улыбаясь небу,
босяком нестись наперегонки с ветром,
шалеть от рокота моря и криков чаек,
подпитывать счастье солнечными лучами,
гладить бродячих собак,
красть осенние яблоки
(на фоне прозрачного неба
они кажутся особенно яркими),
согревать ладони в паря’щем стоге,
хранить камни
на память о пройденной дороге,
а еще без стыда, радостно плакать,
потому что пять утра, рассвет, тишина
и всемирная благодать.
Оттиски реальности на каждом
миллиметре души –
минус в счет субъективистов,
зато доказывает, что ты жив.
10-12 апреля 2010г.
четверг, 31 марта 2011
Listen how calmly I can tell you the whole story
Сидела сегодня у Валентины Петровны, ждала своей очереди задавать вопросы, чирикала ручкой в блокноте, а потом пришла домой и - бах! - достала краски. Угу, спустя -дцать лет. Угу, рисовать я в принципе не умею, только папашкины гены и спасают. Итог:
а) перспектива... с ней все плохо...
б) на переднем планечернобыльский кедр некое хвойное недоразумение...
в) квадратное озеро...
г) зато автор счастлив, доволен, спокоен и вообще - отвела душу,да.
а) перспектива... с ней все плохо...
б) на переднем плане
в) квадратное озеро...
г) зато автор счастлив, доволен, спокоен и вообще - отвела душу,да.
понедельник, 28 марта 2011
Listen how calmly I can tell you the whole story
Ох, обойдется мне эта прогулочка
приступом ревматизма, -
вздохнул Франц.
Б.Акунин
вздохнул Франц.
Б.Акунин
Таки надо было думать головой, прежде чем пускать в столь длительный вояж по насквозь продуваемой набережной. Простыла на невском ветру, дышать не могу, соображать тоже. Диплом, тем не менее, медленно и верно катится к своей кульминации.
четверг, 24 марта 2011
Listen how calmly I can tell you the whole story
28.01.2011 в 20:43
Пишет Рыжая_Осень:утащено
(с)
На самом деле, все мы делимся не на белых и черных, мужчин и женщин или евреев и антисемитов. Мы делимся на отличников и двоечников. И между нами веками длится классовая борьба.
Отличники встают рано, причем далеко не всегда потому, что они - жаворонки. Они встают рано потому, что им надо. Если рано им случайно вставать не надо, они встают поздно. Поздно - это в десять утра. Ну ладно, в одиннадцать. Самый край - в двенадцать, со словами "сколько можно спать". Отличникам вообще свойственно задавать самим себе и окружающим риторические вопросы. Например, "когда, если не сегодня, я буду это делать?", "сколько твоё безделье может продолжаться?" и "неужели ты не понимаешь, что...". "Неужели ты не понимаешь?" - ключевой вопрос отличников. Они не понимают, как можно не понимать.
Двоечники не понимают.
Отличники работают в системах. Им это важно. При этом им важно, чтобы в системе, где они работают, их ценили. Если в системе, где они работают, их не ценят, отличники ищут новую систему. Самая большая награда для отличника - когда система их сначала не ценила, а теперь ценит. Самое страшное наказание - провалиться в глазах системы. Если отличника спросить "кто ты", он честно ответит: "инженер-технолог".
Если спросить "кто ты" двоечника, он ответит "Вася".
Основная причина всех действий отличника - убежденность, что так надо. Надо хорошо учиться, надо получать хорошие оценки за экзамены, надо найти хорошую работу (а как же иначе?), а на этой хорошей работе надо сделать карьеру, потому что карьеру делать надо. Да, еще по той же причине они моют грязную посуду.
Двоечники тоже моют грязную посуду. Когда заканчивается чистая.
Первичное расслоение происходит в школе. Отличника узнать легко, и вовсе не по очкам или по умному лицу. Отличник - это тот, кто Делает Уроки. Каждый день. [/I[I]]Приходит домой после школы, переодевается в домашнюю одежду, разогревает обед, обедает - и садится. Иной отличник скор и легок, поэтому садится он на полчаса, и за полчаса у него всё готово. Другой отличник основателен и упорен, поэтому его уроки делаются целый вечер. Есть даже такие, которые ежедневно делают Уроки на Послезавтра - но это особая категория человечества, и речь сейчас не о них.
Сделав уроки, отличник улыбается и потягивается. Если он - Истинный Отличник, он может после этого еще и собрать портфель. Впрочем, это необязательно - я знала одного настоящего отличника, за которого все десять школьных лет портфель собирала мама.
А теперь быстро поднимите руку те, кто регулярно строчил домашнюю математику на подоконнике в туалете напротив кабинета химии на пятом этаже. С вами всё ясно. Вы наверняка еще помните, что на средней величины домашнее задание нужна обычная перемена (десять минут) в пятом классе, и большая (двадцать) - в восьмом. Что? Не "строчил", а "сдувал"? Сами вы "сдувал". Чтобы спокойно списать задание по любому предмету, не нужна никакая перемена. Нужна последняя парта и урок биологии. Можно литературы.
Но сдувание - это детский сад. Высший пилотаж двоечника - сделать домашнее задание самому, причем на том самом уроке, на который он задан. Желательно сидя не на последней, а на первой парте. Сделать блестяще, с выдумкой, с переподвыподвертом и, сделав, немедленно вызваться отвечать. Ответить так, что преподаватель заплачет от восторга, получить законную пятерку с бантиком и, сев на место, углубиться наконец в чтение второго тома сочинения Освальда Шпенглера "Закат Европы". Ради которого и нужно было ответить добровольно, чтоб потом не дергали. На такое способен только истинный, глубинный, не побоюсь этого слова, духовный двоечник. Которому в общем-то все равно, чем заниматься, лишь бы было интересно и не дергали. К сожалению, сочетание "интересно" и "не дергали" в школе (да и в жизни) бывает редко, поэтому ради своего смысла жизни двоечнику приходится трудиться куда упорней, чем отличнику. Если он, конечно, достаточно трудолюбив, чтобы это делать.
Оценки не говорят нам ни о чем. На доске "Гордость школы" висят вперемешку как портреты отличников, так и портреты двоечников. У последних ничуть не меньше высоких оценок, похвальных грамот и побед на физико-математических олимпиадах, а среди первых есть масса хмурых середнячков. Дело не в баллах, дело в подходе.
Отличник на любое
- Зачем?
отвечает
- Надо!
Двоечник на любое
- Надо!
отвечает
- Зачем?
* * *
По окончании школы отличники и двоечники выкатываются в большую жизнь. Отличникам там легко, слово "надо" ведёт их за собой. Двоечникам сложнее: им приходится изо всех сил думать, как бы выкрутиться так, чтобы ничем не поступиться. Поступаться двоечники не любят. Это, пожалуй, второе существенное различие между двумя классами: отличник твёрдо знает, чем нужно и должно поступиться, дабы достичь того, чего Надо достичь. Двоечник абсолютно уверен, что поступаться не имеет смысла ничем, поэтому поступается он только тем, что ему неважно. Ему многое неважно. Собственно, ему по-прежнему важно исключительно чтобы было интересно и особо не дёргали. В слове "особо" проявляется последняя уступка, которую двоечник делает обществу.
Отличник работает как плуг: равномерно пашет, оставляя за собой глубокую борозду.
Двоечник работает как взрыв. Пусто, пусто, пусто, покер.
И отличники, и двоечники бывают талантливыми. И двоечники, и отличники бывают блестящими. Из блестящих отличников получаются миллионеры и президенты корпораций, а из блестящих двоечников - писатели-поэты, программисты-инженеры и прочая творческая соль земли, не отягощенная излишней социализацией.
Из нормальных способных отличников выходят хорошие специалисты с приличной зарплатой. Из нормальных способных двоечников получаются люди свободных профессий, работающие на себя и получающие то штуку в день, то фигу в месяц. К тому же, при любой системе исправно кормится довольно большое количество двоечников, которые время от времени подают более или менее гениальные идеи, за что им сквозь зубы прощают постоянные опоздания, отпуска в самый неподходящий момент и непрерывные кончины любимых родственников во все остальное время.
Из неудачных отличников всё равно получаются неплохие специалисты с нормальной зарплатой - просто потому, что абсолютно неудачных отличников не бывает. Отличники так устроены: они не в состоянии работать плохо.
А вот что получается из неудачных двоечников, не знает никто. Потому что кто же из гордых двоечников сознается даже себе самому в том, что именно он - неудачный?
Два класса, как и положено, испытывают друг к другу классовую ненависть. Отличники считают двоечников везучими бездельниками, получающими дары от жизни за красивые глаза. Если при этом конкретный двоечник хотя бы неудачлив в той сфере, которая кажется отличнику наиболее важной (скажем, у него постоянно нет денег, потому что он не готов работать в системе, или он лишен личной жизни, потому что кто ж пойдет за такое счастье), отличники готовы отнестись к нему снисходительно. Но если двоечник живет, как считает нужным, работает, как ему нравится, имеет за это много денег и счастливо влюблён - любой отличник при виде него испытает законное возмущение. Лучше всего двоечнику быть пьяницей, тогда отличники будут его любить. Потому что сами они, разумеется, никогда.
Двоечники, со своей стороны, убеждены, что отличники - примитивные зануды, не умеющие вставать не по будильнику и жить не по указке. Смягчить их отношение может, допустим, явное отвращение отличника к собственной работе. Или небольшая клиническая депрессия, а еще лучше - нервный срыв. Или хотя бы осознание отличником бедности своей серенькой дорожки перед вершинами горного пути свободного двоечника. Если же отличник занят важным и интересным делом, получает большие деньги, здоров и хоть убей не понимает, чем его жизнь хуже жизни горного орла - двоечники будут его презирать. Это презрение сродни тому, которым обливает веснушчатый пацан с дыркой на штанах и пальцами в чернилах аккуратного мальчика с челочкой и носовым платком.
Зато тот, с веснушками, может бегать по лужам и пинать консервные банки. Зато этого, с челочкой, постоянно ставят ему в пример. В глубине души оба класса смутно завидуют друг другу - потому что та, вторая сторона, умеет то, чего не умеет эта.
* * *
Отличница точно знает, что в доме должна быть еда, в холодильнике - продукты, а полы в квартире надо мыть хотя бы раз в неделю.
Двоечница считает, что между мужчиной и женщиной должно быть равноправие. Равноправие выражается в том, что она выходит за него замуж, а он делает за неё всё остальное.
Отличница заводит детей, потому что она женщина, воспитывает их - потому, что она мать, и помогает родителям, потому что она дочь.
Двоечница заводит детей, потому что интересно, какие у них будут рожи, не воспитывает их вообще, потому что и так сойдет, и помогает родителям, потому что иначе они не отстанут.
Отличница никогда не пустит своего мужа на работу в грязной рубашке.
Двоечница не считает нужным проверять, надел ли он рубашку вообще.
Отличница скорее покончит с собой, чем подаст семье на ужин сосиски.
Двоечница скорее умрет от старости, чем задумается об ужине.
Да, а еще отличницы умеют гладить. Бельё. Утюгом. Двоечницы, как правило, считают, что "чистое" означает "красивое", а гладят чаще всего голую кожу. Рукой. Впрочем, это отличницы тоже умеют - когда находят время, свободное от дел.
А зато отличница следит за модой, за фигурой, за лишним весом и за репутацией семьи.
А зато двоечница не знает, что слово "оргазмы" существует в единственном числе.
Логично было бы предположить, что межклассовых браков не бывает, но это не так. Двоечники часто любят отличниц - потому как порядок в доме и без вопросов ясно, кто у нас в паре, ах, творческая личность. Отличники порой влюбляются в двоечниц - потому что стирать носки невелико искусство, а вот настолько искренне улыбаться, спрашивая "милый, что у нас на завтрак?", умеет далеко не всякий.
Создаются, безусловно, и идеальные пары. Двое отличников, живущие вместе, могут достичь невиданых карьерных высот, заработать миллионы, выстроить огромный дом и вырастить кучу румяных детей. А влюбленные двоечники способны изобрести вечный двигатель, соорудить из него ероплан и улететь куда-нибудь к такой-то матери и всеобщему удовлетворению.
Но двоим отличникам при этом часто невыносимо скучно друг с другом.
А пара двоечников зарастёт грязью по уши и умрёт от голода, потому что ни один из них не согласится встать пораньше, чтобы пойти и получить на вечный двигатель патент. Точнее, один согласится, но проспит. А второй пообещает его разбудить, но забудет.
* * *
Вы считаете, я преувеличиваю?
Ну да. Я и сама так считаю.
Но попробуйте вспомнить, в котором часу вы сегодня вставали. И кто при этом лежал с вами рядом. И что он делал. И что вы о нем подумали.
И почему вы ему этого не сказали.
URL записи(с)
На самом деле, все мы делимся не на белых и черных, мужчин и женщин или евреев и антисемитов. Мы делимся на отличников и двоечников. И между нами веками длится классовая борьба.
Отличники встают рано, причем далеко не всегда потому, что они - жаворонки. Они встают рано потому, что им надо. Если рано им случайно вставать не надо, они встают поздно. Поздно - это в десять утра. Ну ладно, в одиннадцать. Самый край - в двенадцать, со словами "сколько можно спать". Отличникам вообще свойственно задавать самим себе и окружающим риторические вопросы. Например, "когда, если не сегодня, я буду это делать?", "сколько твоё безделье может продолжаться?" и "неужели ты не понимаешь, что...". "Неужели ты не понимаешь?" - ключевой вопрос отличников. Они не понимают, как можно не понимать.
Двоечники не понимают.
Отличники работают в системах. Им это важно. При этом им важно, чтобы в системе, где они работают, их ценили. Если в системе, где они работают, их не ценят, отличники ищут новую систему. Самая большая награда для отличника - когда система их сначала не ценила, а теперь ценит. Самое страшное наказание - провалиться в глазах системы. Если отличника спросить "кто ты", он честно ответит: "инженер-технолог".
Если спросить "кто ты" двоечника, он ответит "Вася".
Основная причина всех действий отличника - убежденность, что так надо. Надо хорошо учиться, надо получать хорошие оценки за экзамены, надо найти хорошую работу (а как же иначе?), а на этой хорошей работе надо сделать карьеру, потому что карьеру делать надо. Да, еще по той же причине они моют грязную посуду.
Двоечники тоже моют грязную посуду. Когда заканчивается чистая.
Первичное расслоение происходит в школе. Отличника узнать легко, и вовсе не по очкам или по умному лицу. Отличник - это тот, кто Делает Уроки. Каждый день. [/I[I]]Приходит домой после школы, переодевается в домашнюю одежду, разогревает обед, обедает - и садится. Иной отличник скор и легок, поэтому садится он на полчаса, и за полчаса у него всё готово. Другой отличник основателен и упорен, поэтому его уроки делаются целый вечер. Есть даже такие, которые ежедневно делают Уроки на Послезавтра - но это особая категория человечества, и речь сейчас не о них.
Сделав уроки, отличник улыбается и потягивается. Если он - Истинный Отличник, он может после этого еще и собрать портфель. Впрочем, это необязательно - я знала одного настоящего отличника, за которого все десять школьных лет портфель собирала мама.
А теперь быстро поднимите руку те, кто регулярно строчил домашнюю математику на подоконнике в туалете напротив кабинета химии на пятом этаже. С вами всё ясно. Вы наверняка еще помните, что на средней величины домашнее задание нужна обычная перемена (десять минут) в пятом классе, и большая (двадцать) - в восьмом. Что? Не "строчил", а "сдувал"? Сами вы "сдувал". Чтобы спокойно списать задание по любому предмету, не нужна никакая перемена. Нужна последняя парта и урок биологии. Можно литературы.
Но сдувание - это детский сад. Высший пилотаж двоечника - сделать домашнее задание самому, причем на том самом уроке, на который он задан. Желательно сидя не на последней, а на первой парте. Сделать блестяще, с выдумкой, с переподвыподвертом и, сделав, немедленно вызваться отвечать. Ответить так, что преподаватель заплачет от восторга, получить законную пятерку с бантиком и, сев на место, углубиться наконец в чтение второго тома сочинения Освальда Шпенглера "Закат Европы". Ради которого и нужно было ответить добровольно, чтоб потом не дергали. На такое способен только истинный, глубинный, не побоюсь этого слова, духовный двоечник. Которому в общем-то все равно, чем заниматься, лишь бы было интересно и не дергали. К сожалению, сочетание "интересно" и "не дергали" в школе (да и в жизни) бывает редко, поэтому ради своего смысла жизни двоечнику приходится трудиться куда упорней, чем отличнику. Если он, конечно, достаточно трудолюбив, чтобы это делать.
Оценки не говорят нам ни о чем. На доске "Гордость школы" висят вперемешку как портреты отличников, так и портреты двоечников. У последних ничуть не меньше высоких оценок, похвальных грамот и побед на физико-математических олимпиадах, а среди первых есть масса хмурых середнячков. Дело не в баллах, дело в подходе.
Отличник на любое
- Зачем?
отвечает
- Надо!
Двоечник на любое
- Надо!
отвечает
- Зачем?
* * *
По окончании школы отличники и двоечники выкатываются в большую жизнь. Отличникам там легко, слово "надо" ведёт их за собой. Двоечникам сложнее: им приходится изо всех сил думать, как бы выкрутиться так, чтобы ничем не поступиться. Поступаться двоечники не любят. Это, пожалуй, второе существенное различие между двумя классами: отличник твёрдо знает, чем нужно и должно поступиться, дабы достичь того, чего Надо достичь. Двоечник абсолютно уверен, что поступаться не имеет смысла ничем, поэтому поступается он только тем, что ему неважно. Ему многое неважно. Собственно, ему по-прежнему важно исключительно чтобы было интересно и особо не дёргали. В слове "особо" проявляется последняя уступка, которую двоечник делает обществу.
Отличник работает как плуг: равномерно пашет, оставляя за собой глубокую борозду.
Двоечник работает как взрыв. Пусто, пусто, пусто, покер.
И отличники, и двоечники бывают талантливыми. И двоечники, и отличники бывают блестящими. Из блестящих отличников получаются миллионеры и президенты корпораций, а из блестящих двоечников - писатели-поэты, программисты-инженеры и прочая творческая соль земли, не отягощенная излишней социализацией.
Из нормальных способных отличников выходят хорошие специалисты с приличной зарплатой. Из нормальных способных двоечников получаются люди свободных профессий, работающие на себя и получающие то штуку в день, то фигу в месяц. К тому же, при любой системе исправно кормится довольно большое количество двоечников, которые время от времени подают более или менее гениальные идеи, за что им сквозь зубы прощают постоянные опоздания, отпуска в самый неподходящий момент и непрерывные кончины любимых родственников во все остальное время.
Из неудачных отличников всё равно получаются неплохие специалисты с нормальной зарплатой - просто потому, что абсолютно неудачных отличников не бывает. Отличники так устроены: они не в состоянии работать плохо.
А вот что получается из неудачных двоечников, не знает никто. Потому что кто же из гордых двоечников сознается даже себе самому в том, что именно он - неудачный?
Два класса, как и положено, испытывают друг к другу классовую ненависть. Отличники считают двоечников везучими бездельниками, получающими дары от жизни за красивые глаза. Если при этом конкретный двоечник хотя бы неудачлив в той сфере, которая кажется отличнику наиболее важной (скажем, у него постоянно нет денег, потому что он не готов работать в системе, или он лишен личной жизни, потому что кто ж пойдет за такое счастье), отличники готовы отнестись к нему снисходительно. Но если двоечник живет, как считает нужным, работает, как ему нравится, имеет за это много денег и счастливо влюблён - любой отличник при виде него испытает законное возмущение. Лучше всего двоечнику быть пьяницей, тогда отличники будут его любить. Потому что сами они, разумеется, никогда.
Двоечники, со своей стороны, убеждены, что отличники - примитивные зануды, не умеющие вставать не по будильнику и жить не по указке. Смягчить их отношение может, допустим, явное отвращение отличника к собственной работе. Или небольшая клиническая депрессия, а еще лучше - нервный срыв. Или хотя бы осознание отличником бедности своей серенькой дорожки перед вершинами горного пути свободного двоечника. Если же отличник занят важным и интересным делом, получает большие деньги, здоров и хоть убей не понимает, чем его жизнь хуже жизни горного орла - двоечники будут его презирать. Это презрение сродни тому, которым обливает веснушчатый пацан с дыркой на штанах и пальцами в чернилах аккуратного мальчика с челочкой и носовым платком.
Зато тот, с веснушками, может бегать по лужам и пинать консервные банки. Зато этого, с челочкой, постоянно ставят ему в пример. В глубине души оба класса смутно завидуют друг другу - потому что та, вторая сторона, умеет то, чего не умеет эта.
* * *
Отличница точно знает, что в доме должна быть еда, в холодильнике - продукты, а полы в квартире надо мыть хотя бы раз в неделю.
Двоечница считает, что между мужчиной и женщиной должно быть равноправие. Равноправие выражается в том, что она выходит за него замуж, а он делает за неё всё остальное.
Отличница заводит детей, потому что она женщина, воспитывает их - потому, что она мать, и помогает родителям, потому что она дочь.
Двоечница заводит детей, потому что интересно, какие у них будут рожи, не воспитывает их вообще, потому что и так сойдет, и помогает родителям, потому что иначе они не отстанут.
Отличница никогда не пустит своего мужа на работу в грязной рубашке.
Двоечница не считает нужным проверять, надел ли он рубашку вообще.
Отличница скорее покончит с собой, чем подаст семье на ужин сосиски.
Двоечница скорее умрет от старости, чем задумается об ужине.
Да, а еще отличницы умеют гладить. Бельё. Утюгом. Двоечницы, как правило, считают, что "чистое" означает "красивое", а гладят чаще всего голую кожу. Рукой. Впрочем, это отличницы тоже умеют - когда находят время, свободное от дел.
А зато отличница следит за модой, за фигурой, за лишним весом и за репутацией семьи.
А зато двоечница не знает, что слово "оргазмы" существует в единственном числе.
Логично было бы предположить, что межклассовых браков не бывает, но это не так. Двоечники часто любят отличниц - потому как порядок в доме и без вопросов ясно, кто у нас в паре, ах, творческая личность. Отличники порой влюбляются в двоечниц - потому что стирать носки невелико искусство, а вот настолько искренне улыбаться, спрашивая "милый, что у нас на завтрак?", умеет далеко не всякий.
Создаются, безусловно, и идеальные пары. Двое отличников, живущие вместе, могут достичь невиданых карьерных высот, заработать миллионы, выстроить огромный дом и вырастить кучу румяных детей. А влюбленные двоечники способны изобрести вечный двигатель, соорудить из него ероплан и улететь куда-нибудь к такой-то матери и всеобщему удовлетворению.
Но двоим отличникам при этом часто невыносимо скучно друг с другом.
А пара двоечников зарастёт грязью по уши и умрёт от голода, потому что ни один из них не согласится встать пораньше, чтобы пойти и получить на вечный двигатель патент. Точнее, один согласится, но проспит. А второй пообещает его разбудить, но забудет.
* * *
Вы считаете, я преувеличиваю?
Ну да. Я и сама так считаю.
Но попробуйте вспомнить, в котором часу вы сегодня вставали. И кто при этом лежал с вами рядом. И что он делал. И что вы о нем подумали.
И почему вы ему этого не сказали.
вторник, 22 марта 2011
22:58
Доступ к записи ограничен
Listen how calmly I can tell you the whole story
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
суббота, 19 марта 2011
Listen how calmly I can tell you the whole story
понедельник, 28 февраля 2011
Listen how calmly I can tell you the whole story
Мы с безумным Фридрихом продолжаем пугать по утрам людей в метро.
Сколько времени намеревалась прочесть "Так говорил Заратустра", чтобы, наконец, составить собственное мнение, чтобы перестать питаться искаженными цитатами, вырванными из контекста, и кому-то выгодными однобокими трактовками. Ницше, наверное, один из самых перевранных авторов, из тех, чьи великие идеи поставили на службу более простым, грубым, низменным. Как чертовски нам мешают навязшие в зубах Uebermenschen, падающего подтолкни и философия аморальности. Расхожие, опошленные, страшно далекие от первоначального своего значения слова. В Ницше по привычке видится возмутитель спокойствия, разрушитель общественных устоев, провозвестник всяческой богопротивной зауми - все что угодно, кроме того, что следует. Лишь однажды я слышала отличное от стандартного объяснение. Видимо, это было серьезное открытие
Грустно и страшно читать. Грустно от возвышенной красоты, от духа одиночества непреодолимого - от такого одиночества, что не навязано и не свободно выбрано, а просто есть закон существования, и это не обсуждается. А страшно, потому что Ницше требует, грозно, непреклонно требует отказаться от самого себя, умереть, убить убожество, называемое человеком. Он жесток в своей прямоте, непримирим, беспощаден ко всякой слабости, недостатку, к глупости, притворству, ханжеству - ко всему человеческому, словом. И ты сознаешь все это в себе, понимаешь, что порицание адресовано таким амебам, как ты сам - и становится стыдно. За то, что никогда не хватит отваги и безумия бросить мелко-человеческое, отказаться от пороков и привычек, милых нашим сердцам, не достанет сил очиститься до состояния чистого разума. "Читающие бездельники". Это про меня. А я из тех, кто остро реагирует на подобные упреки совести и с болью помышляет об исправлении. Видно, еще не раз плакать.
Думаю, повезло - с такой-то начальной подготовкой, спасибо Феличе. Есть теперь в лексиконе несколько понятий, удобных и привычных, которые вполне могут вместить и упорядочить необъятную мысль Ницше. Человек эпохи Второго Ренессанса. Арнелло Вендетта.
Сколько времени намеревалась прочесть "Так говорил Заратустра", чтобы, наконец, составить собственное мнение, чтобы перестать питаться искаженными цитатами, вырванными из контекста, и кому-то выгодными однобокими трактовками. Ницше, наверное, один из самых перевранных авторов, из тех, чьи великие идеи поставили на службу более простым, грубым, низменным. Как чертовски нам мешают навязшие в зубах Uebermenschen, падающего подтолкни и философия аморальности. Расхожие, опошленные, страшно далекие от первоначального своего значения слова. В Ницше по привычке видится возмутитель спокойствия, разрушитель общественных устоев, провозвестник всяческой богопротивной зауми - все что угодно, кроме того, что следует. Лишь однажды я слышала отличное от стандартного объяснение. Видимо, это было серьезное открытие
Грустно и страшно читать. Грустно от возвышенной красоты, от духа одиночества непреодолимого - от такого одиночества, что не навязано и не свободно выбрано, а просто есть закон существования, и это не обсуждается. А страшно, потому что Ницше требует, грозно, непреклонно требует отказаться от самого себя, умереть, убить убожество, называемое человеком. Он жесток в своей прямоте, непримирим, беспощаден ко всякой слабости, недостатку, к глупости, притворству, ханжеству - ко всему человеческому, словом. И ты сознаешь все это в себе, понимаешь, что порицание адресовано таким амебам, как ты сам - и становится стыдно. За то, что никогда не хватит отваги и безумия бросить мелко-человеческое, отказаться от пороков и привычек, милых нашим сердцам, не достанет сил очиститься до состояния чистого разума. "Читающие бездельники". Это про меня. А я из тех, кто остро реагирует на подобные упреки совести и с болью помышляет об исправлении. Видно, еще не раз плакать.
Думаю, повезло - с такой-то начальной подготовкой, спасибо Феличе. Есть теперь в лексиконе несколько понятий, удобных и привычных, которые вполне могут вместить и упорядочить необъятную мысль Ницше. Человек эпохи Второго Ренессанса. Арнелло Вендетта.
воскресенье, 27 февраля 2011
19:15
Доступ к записи ограничен
Listen how calmly I can tell you the whole story
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
среда, 23 февраля 2011
Listen how calmly I can tell you the whole story
То есть безумный день. Был вчера.
С самого утра на работе происходила суета сует, внесшая некоторое разнообразие в наше размеренное существование: отключилось электричество, поэтому банк-клиент не работал, и возмущенные\растерянные\недоумевающие клиенты шли к нам косяками и звонили с одним, но сакраментальным вопросом: "А что же делать?" А что делать? То, что не требует обращения к компьютеру: документы разбирать. Кажется, впервые за несколько лет объем бесхозно валяющихся бумажных кип в ДДО достиг минимального уровня. Людмилы мои пропадали на репетиции, подготавливая поздравление товарищам мужчинам, поэтому приходилось отбиваться от посетителей единолично (главное, чтобы они не поняли, что с ними разговаривает некомпетентный сотрудник), а после, когда народ убыл на праздник, и вовсе взять командованиепарадом банком на себя. Посиди в оперзале на телефоне, почувствуй себя карликовым императором.
Потом мне пришлось пройти квест под названием "Доберись до дома за час вечером предпраздничного дня". Толпы людей в метро, тотальное отсутствие транспорта и пробки не раз наводили мрачное предчувствие, что билет в театр пропадет втуне. Но нет, не пропал.
"Посвящение Еве" я мечтала посмотреть в живую с 17 января 2009г. Тогда постановку показывали по "Культуре", а тема мистифицированной переписки и эпистолярной любви была мне как никогда близка. Оставалось надеяться на то, что театр Вахтангова будет давать гастроли в Петербурге, и вот - в воскресенье, совершенно случайно, как это обычно и бывает, в плохенькой газетенке я обнаружила маленькую заметку о единственном спектакле.
Меня приучали быть активным зрителем/слушателем/читателем, все пропускать через себя, поэтому с первых минут действия я начинаю анализировать символику декораций, звуков, света, жестов. И это моя проблема. Нет бы просто отдаваться магии театральной атмосферы. Привычка тут же разбирать произведение на части, делать выводы, интерпретировать - все это мешает непосредственному восприятию, эмоциональному погружению. Я вижу слишком много подложки, внутреннего механизма, слишком заостряю внимание на конструкции, а не на той художественной форме, что ее облекает. Иногда полезно сузить поле зрения, чтобы сконцентрироваться на пространстве действия. А оно прекрасно, потому что одновременно очень сложно и необыкновенно прозрачно. Вот двое: нелюдимый писатель-гений, лауреат Нобелевской премии, 15 лет проживший в уединении на северном острове и журналист, жаждущий сенсационных сведений о последнем романе Абеля Знорки. Вот таинственная незнакомка, обозначенная инициалами Е.М., которой адресованы письма, составляющие этот самый роман. И вот постепенно разворачивающаяся интрига: Е.М., реально существующая женщина, на протяжении пятнадцати лет состояла в любовной переписке со Зноркой, в течение двенадцати лет являлась женой журналиста, который на самом деле учитель музыки, и вот уже как десять лет мертва. А письма Знорке продолжал отправлять ее вдовый супруг, в надежде, что так он сумеет удержать, сохранить живую Эллен, продлит память о ней. Так одна смерть помимо их воли объединила соперников, свела два одиночества, превратив их в единый культ Эллен Меттернах.
С самого утра на работе происходила суета сует, внесшая некоторое разнообразие в наше размеренное существование: отключилось электричество, поэтому банк-клиент не работал, и возмущенные\растерянные\недоумевающие клиенты шли к нам косяками и звонили с одним, но сакраментальным вопросом: "А что же делать?" А что делать? То, что не требует обращения к компьютеру: документы разбирать. Кажется, впервые за несколько лет объем бесхозно валяющихся бумажных кип в ДДО достиг минимального уровня. Людмилы мои пропадали на репетиции, подготавливая поздравление товарищам мужчинам, поэтому приходилось отбиваться от посетителей единолично (главное, чтобы они не поняли, что с ними разговаривает некомпетентный сотрудник), а после, когда народ убыл на праздник, и вовсе взять командование
Потом мне пришлось пройти квест под названием "Доберись до дома за час вечером предпраздничного дня". Толпы людей в метро, тотальное отсутствие транспорта и пробки не раз наводили мрачное предчувствие, что билет в театр пропадет втуне. Но нет, не пропал.
"Посвящение Еве" я мечтала посмотреть в живую с 17 января 2009г. Тогда постановку показывали по "Культуре", а тема мистифицированной переписки и эпистолярной любви была мне как никогда близка. Оставалось надеяться на то, что театр Вахтангова будет давать гастроли в Петербурге, и вот - в воскресенье, совершенно случайно, как это обычно и бывает, в плохенькой газетенке я обнаружила маленькую заметку о единственном спектакле.
Меня приучали быть активным зрителем/слушателем/читателем, все пропускать через себя, поэтому с первых минут действия я начинаю анализировать символику декораций, звуков, света, жестов. И это моя проблема. Нет бы просто отдаваться магии театральной атмосферы. Привычка тут же разбирать произведение на части, делать выводы, интерпретировать - все это мешает непосредственному восприятию, эмоциональному погружению. Я вижу слишком много подложки, внутреннего механизма, слишком заостряю внимание на конструкции, а не на той художественной форме, что ее облекает. Иногда полезно сузить поле зрения, чтобы сконцентрироваться на пространстве действия. А оно прекрасно, потому что одновременно очень сложно и необыкновенно прозрачно. Вот двое: нелюдимый писатель-гений, лауреат Нобелевской премии, 15 лет проживший в уединении на северном острове и журналист, жаждущий сенсационных сведений о последнем романе Абеля Знорки. Вот таинственная незнакомка, обозначенная инициалами Е.М., которой адресованы письма, составляющие этот самый роман. И вот постепенно разворачивающаяся интрига: Е.М., реально существующая женщина, на протяжении пятнадцати лет состояла в любовной переписке со Зноркой, в течение двенадцати лет являлась женой журналиста, который на самом деле учитель музыки, и вот уже как десять лет мертва. А письма Знорке продолжал отправлять ее вдовый супруг, в надежде, что так он сумеет удержать, сохранить живую Эллен, продлит память о ней. Так одна смерть помимо их воли объединила соперников, свела два одиночества, превратив их в единый культ Эллен Меттернах.
понедельник, 14 февраля 2011
Listen how calmly I can tell you the whole story
Я:
Счастливый. Грустный. Хороший друг. Любящий приключения. Скромный. Уверенный. Скучающий. Парень. Взволнованный. Неуклюжий. Общительный. Всегда пунктуальный. Эгоист. Интеллигентный. Смешной. Девушка. Саркастичный. Неуверенный. Больной. Красивый. Громкий. Добрый. Темпераментный. Милый. Низкий. Среднего роста. Высокий. Гордящийся собой. Любящий. Остроумный. Приземленный. Откровенный. Решительный. Честный. Организованный.
В нескольких словах о себе
Счастливый. Грустный. Хороший друг. Любящий приключения. Скромный. Уверенный. Скучающий. Парень. Взволнованный. Неуклюжий. Общительный. Всегда пунктуальный. Эгоист. Интеллигентный. Смешной. Девушка. Саркастичный. Неуверенный. Больной. Красивый. Громкий. Добрый. Темпераментный. Милый. Низкий. Среднего роста. Высокий. Гордящийся собой. Любящий. Остроумный. Приземленный. Откровенный. Решительный. Честный. Организованный.
В нескольких словах о себе
вторник, 08 февраля 2011
17:37
Доступ к записи ограничен
Listen how calmly I can tell you the whole story
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра