Listen how calmly I can tell you the whole story
Когда молчишь в течение продолжительного времени, пропадает желания и даже самая необходимость говорить. Конечно, ты по-прежнему произносишь слова, необходимые для того, чтобы удерживаться в социуме. Привет, как поживаешь? Спасибо, у меня всё отлично, а ты как? С удовольствием болтаешь с друзьями на самые разные темы и без оных. Но облекать в речь итоги самоанализа, результаты размышлений над всеобщими идеями, наблюдения, впечатления от внешнего мира и его многообразных составляющих - в общем, всё то, что глубже и шире обыкновенного ежедневного межчеловеческого общения - нет. Прошедший месяц научил меня тому, что преобразовывая сокровенную мысль в звуковую волну, мы рассеиваем ее энергию, и она, до озвучания имевшая практически 100-процентный потенциал сбыться или, по крайней мере, бывшая истинной, становится пустым и бессмысленным шорохом в пустом же пространстве.
Да, нынче размышления и описательные монологи предпочитают оставаться при мне, а не литься неудержимым буквенным потоком, испещряя бумажные листы или виртуальные строки. Набираю в легкие воздух, чтобы заговорить, но тут же сознаю ненужность этого акта и выдыхаю. Речь спокойно укладывается обратно, я остаюсь целой, и это ощущается так правильно. Хранить безмолвие совсем не тяжело, это вопрос привычки и двух обстоятельств, выросших из событий минувшего апреля. Он принес перемены, может быть, не столь уж масштабные и заметные, но их нельзя отрицать, и мне хотелось бы найти новый лексикон, более подходящий чуть-чуть другой Карин. Кроме того, я не пишу, опасаясь, что иллюзорная, папирусная жизнь, отраженная на плоскости листа, снова захватит меня, обманывая, выдавая себя за настоящую. Раб дневника. Нет ничего плохого или вредного в том, чтобы попрактиковаться в связном изложении мыслей, когда находится приличный повод и настроение, но подтверждать реальность своего бытия постоянным письменным фиксированием происходящего... так и переходишь в чернила и бумагу.
Однако, если долго находиться в темноте, можно ослепнуть. От затянувшегося молчания, наверное, тоже можно онеметь. Дабы не сделать камнем безгласным и бездумным, попробую иногда оставлять здесь записи.
Да, нынче размышления и описательные монологи предпочитают оставаться при мне, а не литься неудержимым буквенным потоком, испещряя бумажные листы или виртуальные строки. Набираю в легкие воздух, чтобы заговорить, но тут же сознаю ненужность этого акта и выдыхаю. Речь спокойно укладывается обратно, я остаюсь целой, и это ощущается так правильно. Хранить безмолвие совсем не тяжело, это вопрос привычки и двух обстоятельств, выросших из событий минувшего апреля. Он принес перемены, может быть, не столь уж масштабные и заметные, но их нельзя отрицать, и мне хотелось бы найти новый лексикон, более подходящий чуть-чуть другой Карин. Кроме того, я не пишу, опасаясь, что иллюзорная, папирусная жизнь, отраженная на плоскости листа, снова захватит меня, обманывая, выдавая себя за настоящую. Раб дневника. Нет ничего плохого или вредного в том, чтобы попрактиковаться в связном изложении мыслей, когда находится приличный повод и настроение, но подтверждать реальность своего бытия постоянным письменным фиксированием происходящего... так и переходишь в чернила и бумагу.
Однако, если долго находиться в темноте, можно ослепнуть. От затянувшегося молчания, наверное, тоже можно онеметь. Дабы не сделать камнем безгласным и бездумным, попробую иногда оставлять здесь записи.
. Бесит, во-первых, что делается это формально, ради галочки, по принципу: