Точка зрения

[RomanticDiary]

Екатерина Сальникова
Нет, он Шерлок, но другой
Новый сериал на Первом — английский, не старый и не добрый

Тех, кто беззаветно предан классическим образам Шерлока Холмса и доктора Ватсона у Конан Дойла, как и тех, кто обожает телеверсию Игоря Масленникова, ожидает полнейший облом.
Ни тебе старой доброй Англии с твидовыми пальто и клетчатыми кепи. Ни тебе тёплого обаяния актёров, хотя бы отдалённо сравнимых с родными и неповторимыми Василием Ливановым, Виталием Соломиным и Риной Зелёной.
Английский мини-сериал «Шерлок» (Hartswood Films for BBC Wales, 2010), транслируемый на Первом по субботам, настолько далёк от литературного первоисточника, не говоря уже о советском культовом фильме, что нет никакого смысла обсуждать количество несовпадений.
Не совпадает всё, даже когда формально совпадают частности. Вопрос — что получается на выходе.
Как мне кажется, получается довольно много честных впечатлений о современности.
Патриархальные детективные истории Конан Дойла для сценаристов Стивена Моффата, Марка Гатисса и Стивена Томпсона лишь трамплин, позволяющий акцентировать ту неимоверную дистанцию, которая отделяет то искусство и тот мир от нашего сегодняшнего мира.
Сам факт этой в очередной раз порвавшейся связи времён, судя по всему, очень беспокоит режиссёров Юроса Лиина и Пола Макгигана. От художественности Шекспира они далеки, но шекспировского переживания своей эпохи им не занимать.
Над провалом времён зависает фигура главного героя — Шерлока Холмса в исполнении Бенедикта Камбербэтча.
С несколько женственной причёской, исключительно оригинальным разрезом глаз, хрупкостью худощавой фигуры, взнервленностью и манерностью этот Холмс напоминает то ли героя Оскара Уайльда, то ли оживший графический образ Обри Бёрдсли, то ли автопортрет художника-прерафаэлита Данте Габриэля Россетти, когда тот ещё не успел располнеть и полысеть.
Ещё Шерлок-Камбербэтч похож на тень то ли молодого Генри Ирвинга, то ли молодого Джона Гилгуда — обоих в роли Гамлета. Так что череп на каминной полке вдвойне кстати.
Неорганично смотрится как раз камин. В его традиционную актуальность как-то не веришь. И это очень точная, характерная деталь, потому что во многих британских домах до сих пор горят камины — и там, когда сидишь и смотришь на каминное пламя, в камин тоже не веришь.
Окружающий мир регулярно даёт понять, что камин в нём — декорация, пытающаяся создать иллюзию уюта и традиций в неуютном, атрадиционном техногенном мире. Камин горит, а сидят всё равно за ноутбуком.
Вот когда в кадре появляется белёсая пластина электрического обогревателя, создавая фон для кислой рожи Ватсона, сразу чувствуется подлинная реальность.
Шерлок Холмс и Джон Ватсон в сериале подобны камину и обогревателю. Камбербэтч играет намеренно театрально. Его герой не просто выглядит слишком эстетизированно.
Его философия жизни родственна эпохе модерна и модернизма, превышавших меру внешней достоверности и рубивших правду о человеке с помощью красивых метафор.
Нынешний Шерлок ведёт себя так, словно является поэтом или просто романтическим богемным существом. Он пресыщен острыми ощущениями и лихорадочно ищет эмоционального обновления, новых приложений для игры ума, остроумия и хитроумия.
Прямо так и слышишь, как Камбербэтч произносит «Мне скучно, бес!» или «Мою розовую шляпу! Я отправляюсь бемберировать!».
Последняя реплика принадлежала Алджернону в уайльдовской комедии «Как важно быть серьёзным». Тот персонаж был праздным аристократом конца XIX века, вёл двойную жизнь и вообще любил игру. Но при чём тут человек нашего времени? Небогатый, непреуспевающий, честный, умный гражданин Англии и житель Лондона?
Во времена Конан Дойла небогатых, но честных и умных мог защитить их социальный статус. Классические Холмс и Ватсон были джентльменами, и этого оказывалось вполне достаточно, чтобы их все уважали, а они уважали самих себя и не считали общественно ненужными, необязательными особями.
Эпоха демократии окончательно отменила сословия, но не отменила социальное расслоение. Ум и честность так и не стали социальной страховкой, не способны априори защитить индивида в нынешнем обществе и поднять его на достойную ступень.
Потому классические Холмс и Ватсон неповторимы. «Если ему повезёт, он разбогатеет», — высшая похвала современного Лейстреда. Надо же такое сказануть о Шерлоке Холмсе.
Герои сериала «Шерлок» — не джентльмены, да и общество лишено джентльменства. Оно их заранее не уважает, и они это знают. У Конан Дойла были иллюзии по поводу современного ему общества.
У создателей «Шерлока» подобных иллюзий нет. Герои сериала словно знают, что они тут почти никто и без них мир запросто обойдётся, как и без многих прочих.
В первой же серии Ватсон стреляет в маньяка, предотвращая возможную гибель Шерлока. Ни рефлексий о совершённом убийстве, ни рефлексий о возможной смерти нет. Человеческая жизнь уже перестала быть большой ценностью — но и других ценностей не изобрели.
Шерлок совершенно не похож на современного англичанина с высокими интеллектуальными способностями. Современная социальная и экономическая реальность никому не позволяет воспарять над её законами и проблемами.
Мир окончательно стал прагматичным, утратил всяческие идеологии, не имеющие отношения к приумножению прибыли или потенциала выживаемости. Такие люди, как этот Шерлок, перестали быть типичными «нетипичными» героями эпохи.
Тем не менее Шерлок носит антиникотиновый пластырь и повязывает себе шарф именно так, как модно сегодня и как повязывают себе шарфы все, полагающие себя модниками, от модельера Александра Васильева в «Модном приговоре» и до моей подруги, живущей в Лондоне.
Пышно смятый шарф завязывается петлёй, так что при желании его легко затянуть как удавку. Не символ ли это социальных позиций индивида сегодня?
Ведь он пытается соблюдать комфорт и привлекательность, будучи в тисках обязательств, необходимостей, условностей, постоянных конъюнктурных перемен.
А Шерлок, по всем бытовым повадкам человек наших дней, демонстративно страдает от скуки и плотоядно радуется известиям о новых преступлениях. Костюмом и эсэмэсками он здесь, а психологически — глубоко в истории.
Он открыто ищет кошмарных загадок. Он откровенно любит риск. Ему главное — чтобы интересно и экстремально. Герои классических детективов и авантюрных историй тоже были такими.
Но подобной навязчивой демонстративности, подобного цинизма в мотивациях они всё-таки не выдавали. Частные и не частные сыщики по умолчанию чувствовали себя в ответе за нравственное состояние мира, за прожиточный минимум справедливости в нём.
В нынешнем сериале об этом хламе прошлого пока нет речи. Тем самым нарушена главная условность жанра — априорная договорённость о том, что настоящему герою-детективу есть дело до других людей, до истины, до зла и добра.
Похоже, для сериала «Шерлок» это старомодные атавизмы. Такое отпадение от традиционных ценностей и такое честное признание в этом мало кто себе позволяет в нынешнем популярном искусстве.
Кажется, что в подзаголовке сериала должно значиться «Исповедь думающих сыновей XXI века».
Шерлок будто отслоился от воображения создателей сериала, материализовался из их мечтаний, выражающих коллективное подсознание интеллектуалов начала третьего тысячелетия.
Шерлок ирреален, неубедителен, социально надуман — и при этом потрясающ. То ли актёр играет книжно-театрального героя с невероятной верой в его правомерность. То ли все но сметает жажда авторов получить именно такого героя и упиваться его социальной независимостью, его эстетством с привкусом патологии.
В нашем мире интеллект уже давно стал товаром. В лучшем случае — востребованным и высоко оплачиваемым, в худшем — неудобным, коммерчески невыгодным и потому плохо продаваемым.
А в сериале «Шерлок» утверждается самоценность и власть интеллекта, перед которым зло, посредственность и глупость пасуют. Гениального аналитика могут не любить, но не восхищаться и не нуждаться в нём не могут. Это пряная ночная утопия для людей умственного труда.
В нашем мире сложился избыток информации в прямом доступе. Её подносят на разных носителях и в разных режимах, но подносят быстро, круглосуточно и часто почти бесплатно. Бери не хочу. И многим уже не хочется.
Шерлок работает с отсутствием информации. Чем меньше известно, чем меньше деталей, подробностей, заметных свойств, тем сильнее его вдохновение. Он добывает информацию из ничего. Он не пользователь, он её создатель.
А много ли сегодня создателей информации, выуживателей информации, талантливых добытчиков информации, от которой зависят чьи-то судьбы? Утопия дефицита информации содержится в «Шерлоке».
Доктор Ватсон в исполнении Мартина Фримана — художественный контраст и психологическая пара Шерлоку. Неброский, прозаичный и подчёркнуто достоверный Ватсон со своей помятой физиономией, хромотой и тростью выглядит как забракованная копия доктора Хауса.
Он слишком убедительно обычный и без подтекстов нормальный человек. Ватсон без остатка здесь, в нашем обыденном мире. Пока нам показывают, как Шерлок думает, Ватсон элементарно соображает.
Кажется, что Шерлок цепляется за него, чтобы обрести чуть больше реальности. А Ватсон увлекается общением с Шерлоком потому, что мир этого «консультирующего детектива» располагается принципиально выше будничной пустоты и кишит событиями, страстями, конфликтами.
Здесь можно чувствовать себя навечно мобилизованным и без всякой войны. Шерлок берёт его «в сюжет». Очень кстати, потому что собственного сюжета жизни у Ватсона нет. Как и работы, впрочем. Когда нет работы и денег, должно быть хотя бы нескучно социально страдать.
Пустота жизни, мучительное отсутствие больших целей и даже малых перспектив — от этого бежит Ватсон и спасается в приключениях психованного интеллектуала.
Без Шерлока Холмса хоть вешайся. Но ведь истина состоит в том, что Ватсонов очень много. А Шерлоков — единицы, да и вообще их число стремится к нулю. Шерлока можно никогда не встретить.
И как тогда жить тем, кто не способен самостоятельно изобретать способы наполнения жизни смыслами? Общество не учитывает их проблем.
Мрачно смотрят на сегодняшнюю Англию создатели «Шерлока», очень мрачно. Но им нравится их мрачный взгляд, их фантазийный Шерлок и натуральный Ватсон. Они и правда так видят.
Добрые английские традиции помогают авторам без снобизма относиться к популярному жанру, благодаря чему из телесериала получается будоражащее искусство.
Оно может не забыться за неделю, от субботы до субботы. Жду «Шерлока», как некогда в скучнейшей провинциальной Ирландии скучные и депрессивные ирландцы ждали очередной серии «Твин Пикса».
Будут ли так же ожидаемы — не мной, а кем-нибудь другим — прочие четыре сериала, запускаемые в понедельник, вторник, среду и четверг на Первом, ещё большой вопрос.
Череда из нескольких сериалов, идущих попеременно, каждый в свой день недели, — западная традиция. Там она помогает разнообразить будни и создаёт иллюзию того, что каждый день недели наделён чем-то особенным.
Но не всё, что укладывается в голове и расписании практичного американца или даже смурного шотландца, поместится в российском сознании и привычках работы с пультом.
Есть опасения, что наша нынешняя жизнь и так слишком перегружена событиями, слишком нафарширована информацией. Новизны у нас пока без телевизора довольно. А дисциплины и рациональности не прибавляется.
Так что, боюсь, кто-то будет на автопилоте смотреть все сериалы подряд как одну сплошную телемистерию — про все криминальные разборки и всю любовь оптом.
Другие, наоборот, успеют забыть за неделю, кто кого за что и где собирался заказать или помиловать. Стремление увеличить ассортимент предлагаемых телепродуктов рискует сократить их потребление.
Первый канал пытается работать по принципу супермаркета, забывая о том, что у восприятия культурного продукта есть своя специфика. Рядовые российские сериалы давно лишены того уровня, ради которого стоит адаптироваться к новой линейке передач.

Отсюда:www.chaskor.ru/article/net_on_sherlok_no_drugoj...