Не будучи религиозной, воспринимаю основанную на библейских мотивах литературу не как источник, питающий веру, но как любопытный экспонат кунсткамеры. Какие немыслимые инверсии ожидают Добро и Зло под пером автора? Насколько альтернативно очередное толкование вечной истории? До сих пор мне попадались образцы с одним и тем же лейтмотивом - Иуда на стороне света. Словно бы писателей забавляют заигрывания с незыблемыми нормами, опасные игры разума, особенно притягательные из-за оттенка скандальности, недозволенности...
Но я бы предпочла начать с простого, с формы. Роман Казандзакиса глагольный. Простые нераспространенные предложения, сюжет двигается по последовательно называемым действиям и событиям. Эпизоды, содержащие описания и пространные рассуждения, напоминают куски материи, натянутой между спицами глаголов, как крылья летучей мыши. И еще в них есть нечто... шаблонное? Как будто бы автор выполняет обязательную программу: установленное неизвестным каноном, должно в книге присутствовать упоминание "прекрасного утра" - и оно есть. Должно быть восклицание о злосчастной судьбе - есть, галочка. "Последнее искушение", пожалуй, не поражает отдельными остриями мыслей, но как целое дает пищу для свежих размышлений над давно знакомой историей.
По содержанию - апокрифичное и богохульственное произведение, головная боль служителей церкви, переложение Библии, в котором каждый первый праведник открыто прагматичен, лишен веры и наделен каким-нибудь выдающимся малоприятным качеством. Казандзакису вполне удалось снять с пьедестала непогрешимости и очеловечить библейскую компанию.
Итак, человек - нездоровый, страдающий галлюцинациями, болезненно ощущающий ответственность за мир -и сбивающиеся вокруг него индивиды самого различного толка, от невинно-наивного агнца, ищущего защиты, до корыстного рыбаря, не слишком верящего в спасение, но не желающего упускать и такой малый шанс; от столь же безумного фанатика-аскета до добросердечного мытаря, добровольно принявшего на себя долг хрониста. Но, хороши или плохи, все эти люди зависят от И.Х. - ждут его указующих слов, решений, действий, чтобы затем просто следовать, не принимая инициативы. Они, если можно так выразиться, потребляют его безумие, пользуются его плодами ради удовлетворения собственных интересов. И только Иуда этому безумию осознанно подыгрывает. Ущербное стадо увидело пастыря и потянулось за них, но идти они будут лишь до тех пор, пока заданное направление отвечает их личным запросам. Иуда, конечно, тоже далеко не бескорыстен, но его моральная меркантильность хотя бы имеет общезначимую цель - освобождение народа Израиля. Да, и в его мыслях - сделать И.Х. символом своей борьбы, то есть попросту использовать, но он единственный, похоже, старается собственные желания соотнести со стремлениями безумца и соглашается на предательство во исполнение завета пастыря. И помогает И. принести себя в жертву. Как не умереть от боли в ту же минуту? Полбеды, когда приготовленный на заклание мыслит здраво и ясно отдает себе отчет в том, каким целям послужит его смерть. А если он верит, что за чертой ему откроется сияющее царство, в то время как на земле во имя его люди будут убивать людей? Не позавидуешь такой роли.