Охотник. Глава IV

[RomanticDiary]

Когда самолет наконец приземлился в аэропорту Бухареста, Себастьян не знал, каким богам молиться в благодарность за долгожданное избавление от своего спутника. Вампир, желая замять тему, так неосторожно поднятую, сначала нес несусветные глупости, пересказывая охотнику «случаи из жизни некой важной персоны», в которой угадывался Георге Милеску. Потом, когда сообразил, что охотник и не думает его слушать, надулся и замолчал. В принципе, такой исход был немногим лучше: спутник больше не болтал, зато с таким усердием пялился на охотника, будто хотел увидеть на нем неведомые письмена.

Вампир отдал Кэрредайну ключи от дома, бумажку с «нужными адресами», объяснил, как добраться до Снагова, и, отпустив напоследок лицемерно-официальную улыбку, пожелал удачи. Охотник сухо поблагодарил его, плотнее запахнул пальто и побрел к зданию аэропорта. Румынские работники не стали проявлять расторопность, обстоятельно выспрашивали Кэрредайна о цели поездки, сличали фотографию в паспорте с оригиналом. Охотник пришел к выводу, что бедные таможенники просто скучают от скудности пассажиропотока, поэтому отрываются на нем по полной.

На вокзале охотник заметил, что его «пасут». Покупая билет, он увидел в стеклянном окошке кассы отражение двоих, слишком внимательно за ним наблюдавших. Впрочем, шпики и не думали скрываться, просто шли за охотником в некотором отдалении, не отставая, до самой платформы. Им все же хватило ума не останавливаться рядом с объектом слежки, а пройти дальше, изобразив полное безразличие и независимость. Кэрредайн присмотрелся к парочке: физиономии постные и растерянные, спорят о чем-то, периодически поглядывая в сторону охотника. Не профессионалы.

По перрону прошаркал нищий, с надеждой заглядывая в лица немногочисленным пассажирам. Особенно его привлекла парочка соглядатаев, но щедростью они не отличались, отвечая на просьбы о подаянии «Бог подаст». Тогда нищий направился к охотнику.

-Добрый господин, подари несчастному монетку! – затянул свою жалобную песню попрошайка. Охотник ответил ему так, чтобы слышали шпики:

-Тебе Бог подаст.

Соглядатаи, поняв, что их раскрыли, приобрели еще более растерянный вид и поспешили в вагон подоспевшей электрички. Сели за спиной охотника, так что он не мог их видеть, только слышал монотонное жужжание непривычной для слуха речи.

Поезд медленно полз в темноте, оставляя позади городские окраины с непонятными нагромождениями зданий, темную стену лесополосы, над которой бежала почти полная луна, пустые полустанки. Охотник, прислонившись виском к холодному стеклу, бездумно следил за мелькающим пейзажем.

В Снагов опустевшая электричка прибыла минут через сорок. Занесенная снегом станция слабо освещалась бледными фонарями. Шпики, уличенные в слежке, поспешно покинули охотника, однако вместо того чтобы пойти по нормальной дороге, они, презрев глубину снега и ночной час, двинулись в сосновый лес по снежной целине, оставляя за собой сиротливый узкий след. Охотник же отправился в город.

Житель мегаполисов, Кэрредайн с трудом назвал бы несколько улиц, на которых стояли двухэтажные дома, вроде дачных, городом. Да и тишина здесь стояла вовсе не городская. Сосны, обступавшие пространство, занятое людьми, тихо и глубоко гудели кронами, будто вели неспешный ночной разговор. Темное высокое небо подмигивало звездами. Охотник некоторое время стоял, закинув голову, глядя в безбрежность небосвода, чувствуя себя человеком. Человеком, который никогда в жизни не сталкивался с чем-то более удивительным, нежели спокойствие природы. Это чувство - крохотная змеистая трещинка в стене силы и хладнокровия, потому охотник поспешил его стряхнуть.

Дом, снятый для охотника, встретил нового хозяина скрипом половиц на веранде и стерильным запахом нежилого помещения: очевидно, орден давно придерживал этот пятистенок для своих нужд. Но охотнику после двух суток бодрствования было глубоко безразлично, что именно его окружает. Он бросил пальто на спинку стула – все равно мокрое от снега, может, за ночь высохнет – умылся над слегка ржавой раковиной и уже с опаской прилег на диван, который, наверное, помнил диктатуру Николае Чаушеску. Диван отозвался лязгом пружин.

Охотник мгновенно провалился в сон.





Новый настоятель снаговского монастыря, отец Стефан, сидел за рабочим столом, пытаясь систематизировать разрозненную библиотеку. При бывшем настоятеле каталог был составлен по датам создания манускриптов; это имело свою логику, но пользоваться алфавитным указателем было проще.

Цель работы отца Стефана состояла не только и не столько в упорядочении средневековых документов. В них был ключ к тому, что таили монастырские катакомбы. Пока что, перечитав десятки трудов и разнообразных хроник, монах так и не нашел даже малейшей зацепки.

Глубоко за полночь в дверь кабинета постучали.

-Войдите, - отозвался отец Стефан, не отрываясь от чтения. Порог переступили два монаха, которых он посылал в Бухарест встретить мастера. Они уже сменили мирскую одежду на рясы, но выражение лиц оставалось прежним, и настоятель сразу понял, что вернулись они одни.

-Отец Стефан, к сожалению, мастер не прибыл, - подтвердил его догадку брат-монах.

-Вы уверены, что не пропустили его?

-Абсолютно, - ответил монах. – За все то время, что мы с братом Виктором провели на вокзале, в Снагов отправлялись только местные жители, да один иностранец-турист.

Отец Стефан встал из-за стола и прошелся по кабинету, заложив руки за спину. Он был огорчен.

-Что ж, если мастер не приехал, значит, на то были веские причины, - подытожил он. – Может быть, завтра он почтит нас своим визитом… Благодарю за помощь, братья. Ступайте в свои кельи и отдыхайте. Да прибудет с вами Господь!

Отец-настоятель сделал благословляющий жест, и монахи оставили его. Повода для печали у него не было – по крайней мере, до тех пор, пока в монастыре не появится этот мастер, или охотник, как назвал его в своем письме магистр Мальяно. Именно сейчас этот служитель Ордена оказывался лишний действующим лицом в разворачивающихся событиях. TO BE CONTINUED