Случайности Дороги, единичные события, прекрасные своей неповторяемостью – вот что я, пожалуй, больше всего люблю в путешествиях. Ибо невозможность вернуть настроение минуты, определенное вИденье окружающего мира, вернуть случайного знакомого-на-минуту – эта невозможность добавляет ценности событиям. Железные дороги – это отличная тема для романа впечатлений, эмоций, мыслей. Это было бы захватывающее импрессионистское полотно, написанное красками слов.
… на привокзальной почте молодой человек с невероятно глубокими черными глазами отправлял открытки в Потсдам. Мягкий выговор, превращающий «р» в «еа», выдал его еще раньше, чем названный адрес. Немец в смоландской глубинке…
…поезд, состоящий из четырех вагонов, причем первый пронумерован 11-м. Пейзажи, мало отличные от видов на отрезке «Петербург-Бологое».Мы ехали, периодически нагоняя солнце, которое пробивалось из-за плотного слоя облаков, и было странно и волнительно видеть солнечный свет там, где все так серо, сыро, так осеннее. Мы проезжали Лунд, и я удивилась, почему мысль съездить туда не пришла мне в голову раньше? Он понравился мне уже из окна поезда, крохотная привокзальная частица крупного города, эманирующая особые северные флюиды.
А потом мы прибыли в Мальмё, и сразу стало понятно, что это большой и занятой город, которому не до развлечений и праздношатания, он весь в работе, занят погрузкой-разгрузкой, пассажироперевозками, занят варением в собственном соку. И его преследуют две беды больших городов: суета и неразбериха и плохая погода. Первое я переживу: после нашей пасторальной деревеньки, где после 5-ти вечера ни одной живой души не встретишь, такое количество людей и машин приятно напоминает о Питере. Но дождь, когда я собралась целый день провести на улице, любуясь узкими улочками, мощеными булыжником, домами «северный модерн», дождь совсем ни к чему. Во-первых, разглядывать достопримечательности из-под зонтика довольно сложно, а во-вторых, терпеть не могу ездить в общественном транспорте, когда кругом много людей и дикая сырость, чувствую себя большой мокрой собакой.
По причине отвратительной погоды провела вечер на кухне гостинице, делая кое-какие заметки в дневнике. То, что об истинной сущности обитателей гостиниц можно гадать, мне тоже нравится. Кем, например, со стороны кажусь я? Писательницей? Ну да, если отрешенно поглядывать в темное окно и покусывать кончик ручки… Вон та пара за моей спиной: ему лет 50, он интеллигентно выглядит, говорит негромко, хромает. Ей намного меньше, но в легальных границах, она азиатка. Беседуют по-английски, иногда тихо смеются. Аспирантка и научный руководитель? Деловые партнеры? Иностранная гостья и сопровождающий? Не знаю. Но постель в их отношениях есть точно. А может быть, даже любовь. Или тот тип за дальним столом. Выходец с Ближнего Востока. Весь вечер пьет, жалуется кому-то по мобильному, что он, черт побери, сейчас далеко от центра, и работы нет ни хрена. У него, сдается мне, не лишком респектабельный и законный род занятий… И так далее… В гостиницах правда хорошо писать романы.
К счастью, 27-го погода улучшилась, и не пришлось исхитряться, чтобы одновременно удерживать зонтик и камеру. Собиралась отснять пленку, дабы порадовать Арне новыми «успехами» (ха-ха, какая была истерика из-за якобы испорченных снимков – а всего-то дел, раствор плохо смыла), но как-то… Пленка – это святое, либо хорошие атмосферные кадры – либо не стоит переводить материал. Поскольку карточки остаются навсегда – постольку надо хорошенько думать, прежде чем спускать курок, но цейтнот и неотстающая мысль о том, что надо бы сбегать еще туда, туда и воооон туда, совершенно не позволяют сконцентрироваться. А между тем я снова увидела в этом городе что-то… из прошлых жизней. Посмотрим, удалось ли поймать второе лицо Мальмё. У меня было маловато времени, чтобы распробовать город, так, пенку сняла. Не могла решить, зря это путешествие или нет, принесло оно мне что-то или нет. Как-то likgiltig… видел один европейский город – считай, видел все. Правда, сегодня утром мнение изменилось, но это произошло только сегодня утром, а до того был еще целый день, принесший, все-таки, пару попутных мыслей. Во-первых, о музейной экспозиции, где стена от пола до потолка была занята фотографиями заключенных замка Мальмё. А я еще не верила Жану Жене, который рассуждал о красоте преступников. Многие, и правда, были красивы. Теории, утверждающие, что асоциальные наклонности легко распознать по негармоничным чертам лица, немного ошиблись: некоторые воры на той стене позора выглядели довольно благообразно. Во-вторых, море есть море, и ничего лучше него быть не может. В любых проявлениях, в любых широтах – оно всегда прекрасно. Да, я поклоняюсь чужим идолам, приняла чужую тоску по бескрайним водам за свою и теперь, когда есть возможность, хожу взглянуть на шепчущие массы холодной воды. Холодной суровой скандинавской воды, которая никогда и никого не будет нежить и ласкать, не подарит ощущения покоя, нет… Она брызгами высечет высокие острые скулы, ветер истончит и обожжет кожу, стальной цвет волн окрасит жесткий задумчивый взгляд…
А утром, за пару часов до отъезда, я отправилась в гавань, чтобы постоять на самой крайней точке Мальмё. Ни ветра, ни людей. Отдаленный гул портовых кранов. Бесшумное прибытие парома. Чайки. Небо фантастически-обнадеживающего цвета. И тут я поняла: у меня никогда не было того, кого можно обнять, согреть и защитить от печали. С кем можно помолчать об одном и том же. Так чтобы «мой и ничей больше» и дурацкая счастливая улыбка полноправного обладателя. А всему виной – одна песня и один танец.
Сегодня
...И в тот же вечер, как был написан нижеследующий отчет, меня здорово прихватило. Поначалу я думала, что это разыгрался студенческий гастрит, и не сильно беспокоилась (ну бывает, надо стиснуть зубы и потерпеть), но к полуночи боль так обострилась, что я с перепугу позвонила отцу – он у меня диагност от Бога, интуицией болезни распознает. Он скомандовал: срочно звони в неотложку, вдруг аппендицит. Ага, ночь на дворе, ближайшая поликлиника в 10 км от нас плюс шведский национальный пофигизм… В общем, пока я торговалась с дежурной медсестрой, прошло два часа, но скорую они все-таки прислали. Забрали меня в центральную больницу Вэкшё, спустя несколько часов анализы показали – острый воспалительный процесс. Прооперировали. Два дня провела в больнице в компании шведских старушек. Сейчас уже сижу дома, с тремя дырками в животе, почти радуюсь жизни, только горло немного болит от трубки. Удивительно, но страшно мне не было ни капельки (может, потому, что западной медицине я доверяю несколько больше, чем нашей, несмотря на то, что русские врачи порой творят чудеса, не имея под рукой элементарного оборудования). Поняла, почему люди подсаживаются на морфин – ощущения и правда приятные…
А теперь - Стругацких в руки, и в постель. Я сегодня бегала неприлично много для свежевыписанной.