Перевод записок немецкого публициста Максимилиана Шеера о событиях второй арабо-израильской войны (Суэцкий кризис).
Свидетельства очевидца 1956 г.
В середине сентября 1956 года автор отправился в долгосрочную научную командировку в Египет. Когда произошло нападение, радио ГДР попросило его вести репортажи с места событий. Власти Египта разрешили вести передачи из радиоцентра Маркони. Сообщения передавались по радио в Германской Демократической Республике, публиковались в прессе и распространялись Советом мира в виде листовок. Вот они.
6 ноября 1956 г.
Максимилиан Шеер из Каира.
В Каире царит спокойствие и дисциплина. Трамваи, омнибусы, легковые автомобили и такси движутся как обычно. Магазины открыты вплоть до наступления темноты. Мужчины и женщины делают покупки, как в мирное время. Улицы, как всегда, оживлены; египтяне, как всегда, приветливы, даже по отношения к оставшимся здесь иностранцам. Вчера один лавочник поинтересовался у меня, правда ли, что я приехал из «демократической Германии». Я подтвердил. Он просиял и сказал: «Очень хорошо.»
Вечерами я обычно сижу на балконе квартиры своего немецкого друга, который живет здесь. Прямо передо мной лежит темный Нил, за ним – один из кварталов Каира. Кое-где в домах горит свет, задние фонари машин светятся красным, иногда вспыхивает фара – и транспорт идет дальше. Взвывает сигнальная сирена, и весь свет гаснет. В поразительном порядке волшебный город огней погружается в кромешную тьму. Небо, усыпанное мерцающими звездами, раскинулось над темным морем домов. Метеор, светясь, прорезает небосвод. И снова неподвижность, покой, тишина.
Мне показалось, что я слышу гудение самолета. Вновь тишина. Затем горизонт вспыхнул, и с небес спустилось нечто, напоминающее чудовищно длинный и толстый, овеянный красным жаром ствол дерева. Горючая масса, предназначенная, очевидно для освещения земли. Снова жуткая тишина. Потом рядом с текучим огнем разорвались белые ракеты, но они не погасли и не исчезли, а остались висеть в небе. Однажды я насчитал двадцать три таких огня на горизонте; берлинцы называли их рождественскими елками во время ночных бомбардировок. В стороне Каира в воздух взметнулись огненные вулканы. Грохот взрывов долетел много позже, но тьма осветилась настолько, что я, находясь в тридцати или пятидесяти километрах от эпицентра, мог отчетливо видеть лица друзей и циферблат часов.
Сердце зашлось в негодовании перед лицом такого варварства, которое в западных странах именуется полицейской акцией. Сбрасывать бомбы на мирную страну – и они называют это полицейской акцией! Гигантские столбы огня – полицейская акция! Сломаны жизни стольких людей – всего лишь полицейская акция! Тысячи человеческих жизней оборваны одним ударом – и лицемеры не стесняются говорить о полицейской акции! Это не полицейская акция - а холодное расчетливое убийство мирных жителей – подлое убийство из-за угла под покровом ночи.
За шесть недель пребывания в Египте я многое повидал в этой стране и поговорил со многими людьми. Я объездил плодородную дельту Нила, видел феллахов за работой, беседовал с ними, встречал безземельных крестьян, которые благодаря реформе получили клочок собственной земли. Я посетил освобожденную провинцию, где пригодные для возделывания территории отвоевывают у пустыни, где благодаря искусным оросительным сооружениям возникли сады и овощные плантации, где работают современные фабрики, на самом краю песков, чуть ли не в самой пустыне. Я посетил рабочие места немецких инженеров и техников, которые возводили высоковольтные линии электропередач, чтобы обеспечить страну электричеством. Я побывал на текстильных фабриках и других производствах, узнал на собственном опыте, как мастерски египтяне управляют водным транспортом. Повсюду я испытывал гордость за народ, который после длительного колониального угнетения взял свою историю в собственные руки, я проникся желанием египтян преодолеть злое наследие колониализма, повысить уровень жизни нуждающихся и создать для всех светлое будущее. Светлое будущее в мире и труде.
И этот мирный народ сторонники «полицейской акции» жестоко и бесчеловечно раздавили войной. Их нужно остановить. Мир – дело каждого из нас. Египет борется за то, чтобы его получить и удержать. Помогите Египту, друзья! Помогите отважному египетскому народу! Помогите делу мира!
7 ноября 1956 г.
Максимилиан Шеер из Каира.
Официально огонь прекращен. Но по истечении времени, отведенного на свертывание военных действий, английское и французские самолеты продолжили авианалеты на Каир и другие города на Суэцком канале. Об этом сообщил официальный египетский представитель. Правительства Лондона и Парижа были вынуждены остановить войну – теперь нужно сделать так, чтобы они остановились в своем вероломстве. Что заставило их в одно мгновение прекратить огонь и тут же начать массированную выброску парашютистов и танков на Суэцком канале? Ответ вполне ясен тому, кто в эти дни жил среди египтян и мог оценить их настрой.
«Что говорят люди на улицах?» - спросил я вчера у одного египетского ремесленника, владевшего нескольким европейскими языками. Он ответил: «Мы будет отстаивать наши города, улицу за улицей, дом за домом, как Сталинград.» «Это ваше личное мнение?,» - поинтересовался я. «Спросите любого прохожего – от каждого вы получите тот же ответ.»
Да, это правда. Еще в первый день войны один египетский писатель сказал мне: «Нас 23 миллиона. Каждый, кто может бороться, готов умереть за свою страну. Они могут попытаться истребить всех – но они не получат ни Суэц, ни Египет.»
Правда, многие египтяне поначалу не верили, что английское и французское правительства зайдут настолько далеко, чтобы отдать приказ уничтожать женщин и детей. Потом падали бомбы. Гремели взрывы. Столбы огня взмывали к небесам. Гибли женщины и дети. И страстные, пылкие египтяне, презирая смерть, поднялись на борьбу.
В одном из кварталов Порт-Саида, слышал я, приземлилась часть английских парашютистов. В той части города оставались только дети и женщины – все мужчины ушли в армию. Беззащитные египетские женщины посмотрели на тяжело вооруженных натренированных британских солдат… И что же произошло? Женщины напали и убили посланников смерти, осмелившихся нарушить покой египетского города.
Это одна сторона недавних событий. Другая – и это здесь знает каждый – решительная позиция Советского Союза за мир. Рядовой житель Египта уверен: его страна может рассчитывать на поддержку великой державы СССР. Симпатия к мирному лагерю так велика, что египтяне, которые часто подчеркивают, что любят немцев, выказывают особую сердечность, узнав, что разговаривают с гражданином ГДР – ведь наша республика дружественна Советскому Союзу.
Симпатия египетского народа к Советскому Союзу и мирному лагерю вообще со времен последнего предупреждения Москвы нашла свое сильнейшее выражение. «Le Progres Egyptien», появившаяся в Каире франкоязычная газета, начала сегодняшнюю передовицу, посвященную прекращению огня британским правительством, предложением: «Страх перед русскими – основа мудрости.»
Такова другая сторона последних событий. Героическая борьба египетского народа и твердое намерение Советского Союза защищать мир – вот решающие факторы, которые воздействовали на британское правительство и привели к прекращению военных действий. На ситуацию повлиял и протест мировой общественности против бесчеловечного нападения на небольшой, но свободолюбивый народ. Пока что победа на стороне правого дела. Теперь необходимо предотвратить новый заговор, с помощью которого милитаристы попытаются достигнуть окольными путями того, чего не удалось добиться, используя бомбы и танки. Борьба за мир продолжается.
-
-
08.01.2009 в 14:46Максимилиан Шеер из Каира
Солнце взошло за барханами восточнее Каира в плотном мареве, похожем на неясное огненное море. Тяжелые темные облака висят в небе. Тучи все еще смешаны с гарью, на горизонте видны столбы дыма, дыма пожаров, вызванных бесчисленными бомбардировками. Бывали дни, когда один сигнал тревоги следовал за другим. Часто невозможно было понять, то ли это предупреждение об авианалете, то ли уже отбой. Да это было и неважно. Война днем и ночью висела над городом, стреляли зенитки, трещали пулеметы, дважды я видел, как в небе взрывались неприятельские самолеты. До того момента я не мог разглядеть атакующей эскадры, она была слишком высоко, заметил только белые облачка зенитных выстрелов – и вдруг в вышине вспыхнуло что-то, сначала кроваво-красным, а потом, на секунду, пугающе белым. Это попали во вражеский реактивный истребитель, его разорвало на куски. На останки сбитой машины можно было посмотреть на площади в Каире.
Вчера в Каире было спокойно. Я не слышал сигналов тревоги, но в Александрии, как мне стало известно, по утрам еще воют сирены, несмотря на то что британское правительство официально отказалось от ведения боевых действий. Да и в других частях страны англичане нарушают перемирие.
Сегодня снова надрывались сигнальные сирены, снова рвались снаряды. Когда египтян спрашивают, возможно ли восстановить мир, они отвечают: «Едва ли. Воздух еще полон опасности. У кого хватило коварства напасть на Египет средь бела дня, тот способен на любую подлость.»
9 ноября 1956 г.
Максимилиан Шеер из Каира.
Сегодня во время завтрака я услышал первый сигнал тревоги этого дня. Гремели взрывы. Тучи мешали обзору (сегодня впервые за семь недель моего пребывания в Каире прошел дождь). Город оживлен и бдителен, как повелось со времени первого авианалета. Я хотел бы привести здесь три небольшие зарисовки, которые покажут вам, каково отношение простых египтян к происходящему.
Один мой египетский знакомый потерял в боях племянника. Он пошел к своей сестре, матери погибшего, чтобы утешить ее. Женщина сказала тихим голосом: «Он умер за нашу землю. Такова была воля Бога. Я уверена, мы победим, ведь он умер не зря.»
Ее сыну было тридцать лет. У нее еще двое сыновей, 19-ти и 25-ти лет, оба служат в армии.
Пример второй. В омнибус вошли две египетские девушки в форме, солдаты освободительной армии. В салоне рядом с закутанной в черное женщиной лет сорока стоит молодой мужчина, феллах, мелкий крестьянин. Когда девушки вошли, молодой человек сказал женщине: «Видишь, мама, даже девчонки воюют. Ты же не хочешь, чтобы я сделал меньше девчонок?» Мать ответила: «Нет. Конечно нет. Но у врагов много оружия, больше, чем у нас. Ты не сможешь защитить себя.» Тогда молодой человек произнес с отчаянной решимостью: «Если у меня не будет оружия, я разорву их зубами.»
Пример третий: двое домработников, сыны простого народа, беседовали о перемирии. Один сказал о западных силах: «Я не доверяю братьям. Они хотят нас провести!» Второй ответил: «Наверное, они хотят воспользоваться перемирием, чтобы усилить войска и оружие в Египте.»
Всеобщее мнение таково, что Египет попытаются продать под шумок. При этом, как во всеуслышание заявил министр иностранных дел Сирии, роль США в сложившейся ситуации крайне двусмысленна. Однако арабская нация настроена решительно и не позволит себя продать.
-
-
08.01.2009 в 14:47Максимилиан Шеер из Каира
Мы планировали съездить в зону Суэцкого канала, но тут в комнату вошел мужчина, только что прибывший из Порт-Саида. Я бы хотел рассказать вам о том, что ему довелось увидеть в городе. Это был шведский фотограф Пер Улоф Андерсон, во время Второй мировой он работал фотокорреспондентом. Ниже вкратце изложен его рассказ.
Порт-Саид, куда вступили британцы, теперь – территория ужаса и террора. Тысячи трупов мирных жителей, в основном женщин и детей, в течение многих дней лежали, разлагаясь, на улицах. Во время боев англичане летали над городом на вертолетах и обстреливали кварталы, где остались гражданские. На барже, способной вместить всего восемьдесят человек, находилось двести беженцев; англичане сбросили на судно бомбу: все, кто находился на борту, были либо убиты взрывом, либо утонули.
«Это не война, - сказал шведский фотограф, - это новое Лидице.» Английской оберлейтенант, командир парашютных войск, объяснял ему: «Каждый египтянин должен быть убит.» У них просто нет права на жизнь. Жестокость и варварство, прорвавшееся в этих словах и соответствующих действиях, вызвали отвращение даже у того британского рядового, что беседовал с фотографом. Военный, сержант родом из района угольных шахт в Уэльсе, сказал шведу: «Пожалуйста, не вините заодно и меня за то, что наша армия сделала в Порт-Саиде. Мне и так стыдно. Все это невыносимо ужасно.» Вместе с тем, швед стал свидетелем сцены, возмутившей его до глубины души. Он увидел, как британские солдаты ударами прикладов согнали египетских мирных жителей, женщин, детей и стариков, к стене; и они стояли там, в десятке метров от военных, готовых выстрелами предупредить бегство. Затем египтянам дали еды; эту сцену снимали английские и французские фотографы. Снимки были опубликованы с подписью: «Человеколюбивая британская армия кормит голодающее египетское население.»
Андерсон сам снимал в Порт-Саиде. Он боялся, что англичане конфискуют пленку, однако этого удалось избежать приключенческим образом. Египтяне дали ему свою одежду, чтобы он походил на беженца, и на своей лодке перевезли в безопасное место. В его глазах все еще стоит страх перед ужасами террора в Порт-Саиде.
Его рассказ - всего лишь эпизод из того, что английское правительство поименовало полицейской акцией высоко цивилизованной Британской империи.
Телеграмма
Максимилиану Шееру, Каир-Замалек, Азиз-Осман X.
Президиум Немецкого Совета мира благодарит Вас за впечатляющие репортажи из Египта. Вы рассказали немецкому народу об агрессии англо-франко-израильского правительства. Мы усилили движение протеста против нарушителей мира. Поприветствуйте египетское правительство и египетский народ. Наши симпатии на их стороне. Мы проводим сотни сборов пионерской дружины, поддерживаем акции помощи Египту. Не успокоимся, пока последний интервент не покинет египетской земли. Профессор Фридрих, Отто Нушке, доктор Лох, Пауль Вандель, Анна Зегерс, Хайнц Вилльманн.
-
-
08.01.2009 в 14:48Максимилиан Шеер из Каира
Если вы хотите узнать, как англичане хозяйничают в Египте, прочтите это сообщение очевидца.
Позавчера после полудня я вместе с тридцатью иностранными репортерами поехал на север от Каира, в дельту Нила, где находится город Эль-Мансура, это примерно в ста километрах от столицы.
Город и район Эль-Мансура – центр переселения беженцев из Порт-Саида. Несколько часов мы ночевали в школе. В два часа наша группа отправилась в лежащую в пятидесяти километрах рыбацкую деревню Эль-Матария, что расположена на широко распростертом озере Мансалла, западнее Порт-Саида. До поселка мы добрались ранним утром, пришли по неровной дороге, по которой иногда проезжал погонщик осла или цепочкой проходил караван верблюдов, или спешил феллах со своей женой, которая несла на голове узел или корзину.
В деревнях, которые мы проезжали, в этот ранний час почти никого не было. В поселке Эль-Матария картина изменилась. Наступил рассвет, солнце поднялось из озера. На улицах уже началась торговля. На набережной собралось много народа. Чувствовалось общее возбуждение; оно объяснилось, когда стало известно, что в одной барке лежит женщина, которую – так сказал нам местный рыбак – убил ночью английский снаряд.
Я подошел к лодке. Черное покрывало было откинуто, под ним неподвижно лежала женщина, но я не видел следов повреждений.
Сложно было установить, что здесь произошло, но под впечатлением от увиденного половина репортеров отказалась пересекать озеро. Восемнадцать человек взяли одну из тех маленьких моторных лодок, что обеспечивают регулярное сообщение с Порт-Саидом. Мы представляли, так сказать, часть ООН - трое москвичей, один из Белграда, один из Токио, одна швейцарка, итальянец, араб, гражданка Канады, замужем за американцем, и другие, среди них немцы из Западной Германии и я из ГДР.
Озеро являло взгляду спокойную мирную картину. Кругом виднелись паруса рыбацких лодок. Я насчитал двадцать два паруса поблизости и на горизонте. Дул свежий ветер, медленно катилось по небу солнце. Мы плыли уже три часа и подошли к гавани – не Суэцкой – гавани Порт-Саида. Сейчас, находясь за демаркационной линией, я мог видеть парусники только вдалеке. Но у входа в гавань – в широком канале между молами – тоже находилось несколько лодок, в них сидели египтяне, их жены и дети. Это мирное зрелище не соответствовало военному положению. Только на пристани я заметил английских солдат среди нагромождений из перевернутых тележек, столов, кусков брони, служащих баррикадами.
Мы проплывали мимо египетских лодок, собравшихся у входа в гавань, и пребывали в отличном настроении. Наша цель была близка. Некоторые поднялись в лодке в полный рост. И вдруг прогремел выстрел. Мы насторожились. Еще один. Еще. Рядом с нашей лодкой брызнула вода, вспоротая пулей. Мы бросились на дно лодки. Над нами свистели пули. «Поворачивай!» - кричали мы нашему рулевому. Он попытался развернуть лодку, но вода была слишком мелкой, и мы тут же увязли. Трещали выстрелы. Мы собирались вернуться восвояси, поскольку полагали, что солдаты хотели прогнать нас стрельбой. Но вот пальба прекратилась. Мы были примерно метрах в восьмидесяти от входа в гавань, когда она возобновилась. Непонятно было, чего ожидают от нас англичане. Наша лодка остановилась. В восьмидесяти метрах от нас находился английский часовой. Мы отчетливо видели его. Он вскинул ружье, прицелился, выстрелил. Вновь рядом с нашим суденышком поднялся фонтан брызг. Пуля едва не попала в рубку. Мы закричали: «Журналисты!» Он продолжал стрелять. Канадка приподнялась, прошептав: «Мне страшно!», но, тем не менее, встала и прокричала: «Не стреляйте! Мы журналисты!» Англичанин снова поднял ружье. «Не стреляйте!» - что было мочи кричали мы, и в конце концов он сдался и ушел прочь.
Наш египетский рулевой посчитал, что теперь можно вернуться назад и завел мотор. Раздался ружейный залп. Мотор пришлось заглушить; лодка неподвижно лежала в лучах солнца, на усиливающейся жаре.
Мы не представляли, что делать дальше. Звали офицера, но никто не пришел. Со стороны озера подошла другая лодка, и мы подумали, что это, наконец, прибыл служащий английской армии; но в лодке оказались двое египтян. Они еще улыбались, когда их настигли первые выстрелы. Тут и они поняли, что это не шутка, спрятались на дне лодки, медленно развернулись под непрекращающимся обстрелом. Мы видели пробоины в их дрейфующей лодке, и ни один из нас не знал, живы ли они еще.
А затем произошло самое ужасное событие за все сегодняшнее утро кошмаров. Мы уже два часа лежали под обстрелом. От входа в гавань отошла лодка, груженная домашним скарбом, и поплыла к озеру, к тому месту, где стояло наше судно. Она была метрах в пяти от нас, когда в паузе между двумя выстрелами раздался крик. Я думал, что, может быть, у женщины сдали нервы, и она кричала солдатам, чтобы те прекратили стрельбу, как это делали мы. Рыбацкое судно оказалось недалеко от нас. Из гавани вышла моторка. «Наконец-то они прислали офицера», - подумали мы. Но затем стало ясно, что это лодка Красного Креста. В ней стоял мужчина в белой форме, с повязкой на руке. Выстрелы затихли. В наступившей тишине прозвучал душераздирающий вопль женщины. Я взглянул в лодку, что дрейфовала рядом с нашей. Там лежала египтянка, на вид лет тридцати; под ее головой расплылась лужа крови. У мужчины, что плыл вместе с ней, руки и соломенная шляпа были окровавлены.
Человек в белом, врач, осмотрел женщину. Ему не оставалось ничего иного, кроме как засвидетельствовать факт смерти. Английские солдаты убили египтянку. О раненном египтянине доктор не позаботился, потому что тот еще мог ползать.
Я закончу свой сегодняшний репортаж. Завтра я расскажу, как военная полиция доставила нас в Порт-Саид, как в течение нескольких часов мы были заперты в тесной комнатушке, как нас собирались депортировать на Кипр, но мы настояли на том, чтобы пересечь озеро на маленьком парусной судне под покровом ночи. В недосягаемости для этих английских убийц, которые орудуют даже во время перемирия.
-
-
08.01.2009 в 14:49Максимилиан Шеер из Каира
Английская моторка отбуксировала наше транспортное суденышко в рыбацкую гавань Порт-Саида. Перед глазами стоял образ египтянки, лежащей в луже крови, расстрелянной англичанами; в ушах еще звенел крик отчаяния, крик ее матери и мужа, пораженных бесчеловечностью солдат, использующих мирных жителей в качестве мишеней для своих упражнений в снайперской стрельбе. Так мы прибыли на пристань в Порт-Саиде.
Я смотрел на солдат, которые – среди них нашлись добрые люди – помогали нашим выбраться из лодки. Непроницаемые жесткие лица, великолепные натренированные тела; солдаты, привыкшие повиноваться приказу и не делать ничего, что приказано не было. Один из них – это мы знали точно – был убийцей египтянки, остальные – это тоже было нам известно – стреляли по нам и по местным жителям, как по живым мишеням. В ожидании я бродил по песчаной насыпи. На ней валялись стреляные гильзы от патронов. В одном месте лежала целая кучка гильз – я насчитал 58. Только с этой позиции было произведено 58 выстрелов по безоружным рыбакам, мужчинам, женщинам, детям и по нашей группе из 18 представителей прессы из разных стран, среди которых находились две женщины. Солдаты и офицеры об этом знали. Обе журналистки, что были с нами – канадка и швейцарка – подвергали свои жизни непосредственному риску, крича и подавая руками знаки прекратить огонь. Это никак не озаботило английских офицеров. Они получили новый приказ стрелять. И солдаты стреляли.
Вот они, стоят кругом, пример дюжина, и выглядят как люди. «Сегодня впервые, - сказала канадка молодому английскому обер-лейтенанту, - в меня стреляли, и я впервые увидела труп». Обер-лейтенант ухмыльнулся. «Мы всего лишь хотели попугать вас немного», - бросил он мимоходом. Веселая игра, что и говорить. О том, что мертвая женщина лежала в собственной крови, он не сожалел, даже словом не обмолвился.
На причале у Порт-Саида вообще немного было сказано. Там стоял джип с рацией, которая позволяла связаться со штаб-квартирой, расположенной в городе, что белел вдалеке. Я слышал запрос из города, действительно ли речь шла о журналистах. Эту информацию подтвердили. Вновь повисло тягостное молчание. В гавани воцарилась мертвая тишина. Египтяне, еще недавно такие оживленные, молча стояли в своих лодках у входа в гавань, переглядываясь с нами. Маленькая кошка, оставленная, очевидно, кем-то из беженцев, непрерывно мяукала в тишине. В песке валялась пара детских кожаных сандалий. Брошенный скарб, столы, шкафы, тачки английские солдаты сложили на краю пристани в виде баррикады. В столешницах были проделаны прямоугольные отверстия, как бойницы. Как раз за этим укрытием и сидели британские герои, когда обстреливали мирных рыбаков, их жен и детей, нас.
Рация английского штаба снова ожила. Я незаметно подошел поближе, чтобы тоже слышать. Дословно я услышал следующее: «After the incident of this morning there will be no, no, no more shooting on any vessel» (После происшествия сегодняшнего утра ни в одно судно больше не будут стрелять). Англичанам явно было в высшей степени неприятно, что интернациональные представители прессы стали свидетелями расстрела мирных жителей; так что штаб запретил упражняться в меткости на гражданских – по крайней мере, на сегодня.
Прибыли еще два джипа. Мы погрузились. Проверили наши паспорта и удостоверения журналистов. Мы долго ехали по песчаной дороге вдоль озера и прибыли в арабскую деревню на берегу, в нескольких километрах от города. Поселок был мертв. Окна и двери заколочены. Жители сбежали, были расстреляны или эвакуированы англичанами. Несколько километров мы проехали по временной дороге через пустыню, достигли окраины города и попали в жилой квартал. По обе стороны широкой улицы стояли маленькие домики. И здесь окна и двери были точно так же закрыты. Кое-где на дверях висели замки. И здесь ни души. Мертвые дома, мертвые улицы – жители либо погибли, либо бежали, либо их вывезли. Проехав с километр по пустынным улицам, мы встретили первых людей. Они вопросительно глядели на машины. Потом их стало больше, но все равно не так много по сравнению с обычной толчеей египетского города. По улице прошел английский патруль – в нем было не меньше девяти человек. И без слов было понятно, что солдаты чувствуют себя крайне неуверенно среди сильно поредевшего местного населения. В кузовах джипов сидели солдаты и не убирали пальцев с автоматных курков; они внимательно оглядывали заброшенные дома справа и слева, а затем малочисленных горожан.
Наш путь пролегал таким образом, чтобы мы не могли видеть разрушенных жилых кварталов, вид которых нам был знаком по фотографиям. Нам просто нельзя было их видеть. Зато мы заметили кое-что другое. Оставив позади мало оживленные улицы с приземистым домами, мы въехали в один из современных районов города: руины домов тут и там, следы попадания бомб на других зданиях, за которые, похоже, шла ожесточенная борьба, поваленные пальмы, но что касается мусора, он был убран. Мы ехали через квартал по длинной улице. Я увидел троих египтян – троих! – двух мальчиков лет восьми и тридцатилетнего мужчину, который, когда машины остановились у одного дома, вышел к нам и предложил на продажу кожаные почтальонские сумки. По улице проезжали английские военные автомобили. Этот район тоже опустел. Судя по тому, что я успел увидеть в Порт-Саиде, англичане господствовали – за исключением, может быть, нескольких обитаемых улиц – в мертвом городе. Население убито, бежало или изгнано.
Нас, шестнадцать мужчин и двух женщин, ввели в новое здание и загнали в маленькую комнату. В дверном проеме встал военный полицейский с автоматом, готовым к стрельбе. Ждать пришлось долго.
Было два часа пополудни. Мы провели в дороге 12 часов и с прошлого вечера ничего не ели, но это не страшно; долгое время мы находились под палящим солнцем, и у нас не было воды. Совершенно бестолковый солдат, что работал в соседней комнате, наконец предложил нам чаю. Наш страж запретил и сказал: «Приказ есть приказ». Оказывается, был приказ не давать нам пить. Англичане перекрыли водопровод, так что у оставшихся жителей нет чистой воды; сами же оккупанты, как я узнал от одного британского солдата, привозят себе воду с Мальты.
Мы долго ждали, пока не пришли два офицера, в том числе пресс-офицер с закрученными кверху усами. Он сообщил нам, что мы попали в серьезную переделку – «in a terrible mess». Мы пересекли границу зоны военных действий без разрешения. Он сказал это канадской журналистке, на что получил замечательный ответ: «Но по вашим словам, нет никаких военных действий, это всего лишь полицейская акция». Замечание сразило его наповал. Он добавил, что вопрос будет решаться в высших инстанциях, и исчез.
Через час он вернулся. Решение: «Вы будете перевезены на Кипр». «А оттуда?» - спросили мы. «Это уже ваше дело», - ответил он. Мы отказались и объяснили, что хотели бы вернуться назад той же лодкой, что привезла нас сюда; она ждет в гавани. Офицер снова ушел. День близился к концу. Наконец он объявился и сообщил: «Все улажено. Вы можете возвращаться». Грузовик довез нас до рыбацкой гавани. Наша лодка пропала. Было уже темно. Наши провожатые, пережившие утренний обстрел и смерть женщины и прождавшие нас до темноты, не могли знать, что с нами случилось, и не могли поручиться за собственную судьбу. Под прикрытием сумерек они улизнули из гавани. А мы, после долгих поисков, нашли небольшую парусную лодку.
Мы отчалили через 11 часов пребывания в Порт-Саиде. 11 часов так называемой полицейской акции: огонь во время перемирия, обстрел мирных жителей, убийство женщины, задержание и поездка по мертвому городу под английским конвоем. Мы на собственном опыте узнали, что означает британское господство в Египте, даже по окончании этой так называемой полицейской акции.
-
-
08.01.2009 в 14:50Максимилиан Шеер из Каира
Сегодня утром я посетил аэродром, находящийся недалеко от зоны Суэцкого канала, и застал тот момент, когда приземлились первые самолеты ООН с миротворческими войсками. Первый доставил контингент из Дании, второй – из Норвегии, в общей сложности чуть больше ста человек. Миротворцы носили серую форму, голубые каски и повязки с надписью на английском языке «Объединенные нации». Они были вооружены пехотными винтовками, некоторые – легкими автоматами. На мой вопрос, куда и отправят с аэродрома, египетский пресс-офицер ответил, что они будут направлены в Синай. Там сейчас находятся израильтяне. Когда же я спросил, будут ли введены миротворческие войска в Порт-Саид, он сказал, что это решает генерал Бернс. Будучи пару дней назад в Порт-Саиде, я поинтересовался у одного англичанина, где они ожидают высадки войск ООН. Он сказал, что займут побережье озера Мансалла; таким образом, город останется в руках британцев. Вопрос этот тем важнее и насущнее, чем ближе операция, призванная спасти оставшихся жителей города. Несмотря на то, что по официальным данным 60 тысяч человек покинуло город, и некоторые районы – как я вчера уже рассказывал – стали похожи на некрополи, оставшееся населении нельзя бросить на произвол судьбы. У них нет питьевой воды, их не снабжают продовольствием. А на что способны англичане, пришедшие в египетские земли, стало понятно из рассказов беженцев из Порт-Саида.
Они поведали, как англичане вторглись в город. Первый отряд парашютистов был ликвидирован. Вечером по улицам города проехала машина, и по громкоговорителю объявили: завтра в Порт-Саид вступает освободительная армия. Утром следующего дня по двум главным улицам прошли танки. На них были установлены красные флаги. Египтяне встретили их ликованием, принимая за советские. Фотографы запечатлевали счастливые лица. А потом танки открыли огонь. Это была английская военная техника. В машине, которая прошлым вечером объявляла о входе освободительной армии, разъезжая по городу, слишком поздно распознали автомобиль Пятой колонны.
В Эль-Мансуре, что лежит севернее Каира, или в Бернаште, что расположен южнее столицы, - повсюду беженцы рассказывали об одном и том же. Одна молодая женщина, член Красного Креста, посетившая госпиталь в Порт-Саиде после прекращения огня, слышала точно такое же сообщение. В госпитале к ней подошла египтянка, возбужденно, с возмущением описала, что произошло, и попросила: «Пожалуйста, передайте дальше! Они должны об этом написать!»
Накануне внезапного нападения безоружные гражданские бежали из Порт-Саида. Но началась бойня. Один инженер рассказывал, как он вместе с тридцатью или сорока другими людьми, преимущественно женщинами и детьми, спасался на кладбище. Люди бросились на землю между надгробий. Английские пилоты летали над кладбищем и поливали бежавших пулеметным огнем. Многие устремлялись к находящемуся неподалеку водоему и ныряли под воду, чтобы скрыться из поля зрения, насколько хватит воздуха. Летчики высматривали их и расстреливали. «Это была не война, - единодушно признавали беженцы, - а месть». Месть за то, что египтяне вернули себе Суэцкий канал. Месть за то, что народ прекратить угнетение и вернуть ему право самостоятельно распоряжаться своей судьбой. Месть за то, что несколько месяцев назад англичанам пришлось убраться из Египта.
Когда слышишь эти и другие подобные ужасающие сообщения, начинаешь понимать, почему англичане лишили оставшихся местных жителей питьевой воды, хотя водопровод исправен; почему они позволяют людям умирать от голода и почему они – что мы воочию увидели - стреляют в египтян, которые просто-напросто хотят убежать из ада, устроенного англичанами в Порт-Саиде.
На мировую общественность возложено крайне важное задание: настоять на том, чтобы британские войска мстителей оставили в покое еще проживающих в городе египтян.
-
-
08.01.2009 в 14:51Максимилиан Шеер из Каира
Сегодня я обращаюсь к вам, сторонники мира с Востока и Запада нашей немецкой родины.
Когда в вечерних сумерках на горизонте Каира впервые упали ярко пылающие предвестники смерти, жена моего немецкого товарища прошептала в пугающей тишине: «Это рождественские елки. Они и над Берлином их сбрасывали. Я почти об этом забыла.» Следом к небесам взметнулись столбы огня; громыхнули взрывы; мы поняли, что идет война.
«Я почти об этом забыла», - сказала молодая немка. Мы все почти об этом забыли. Не то чтобы мы не помнили, как ненавидят захватническую войну и ведут борьбу, как любят мир и отстаивают его. Просто смертельный трепет, который охватывает город, когда над ним, невидимые, висят бомбардировщики, за десятилетия стирается из памяти. Это естественно. Жизнь перекрывает ужасы смерти. Жизнь сильнее смерти.
Но теперь мне предстояло заново пережить войну. Темными ночами я стоял на берегу Нила, смотрел на город, который представлялся мне снопом искр в кромешной тьме; я видел разрывы бомб, слышал гул взрывов, чувствовал запах дыма, что целыми днями плыл над городом и знал: там рушились стены, радиовышки, выходили из строя нефтепроводы, плоды трудов тысяч прилежных рук в считанные секунды стирались с лица земли, там гибли люди. За городом мне попадались сгоревшие легковушки и грузовики, останки самолетов, развалины домов. Я беседовал с беженцами, которые рассказали мне о героическом сопротивлении египтян и о том, как в последний момент удалось избежать ада, устроенного англичанами.
Я снова стал свидетелем войны и понимаю теперь, что наша ненависть к агрессорам и любовь к тем, кто стоит за мир, должны стать еще сильнее, чем прежде. Тот, кто под покровом ночи посмел направить против мирного народа свои танки и бомбы – так убийца нападает из-за угла – завтра принесет факел войны в другие страны. Он опасен для человечества. Он угрожает каждому из нас. Его кровавым проискам следует положить конец – в свое время.
Мы, немцы Востока и Запада, из собственной истории знаем, что агрессия против маленьких стран в конце концов разожгла мировой пожар. Давайте учиться на своих ошибках! Немецкий Совет мира многое сделал за эти недели, наполненные страданиями и готовностью бороться. Египет знает об этом. Но опасность еще не миновала.
Поможем преподать урок агрессорам! Громко произнесем проклятие над головами бессовестных преступников, что сидят в правительствах и банкирских домах западных столиц.
Поддержим, каждый в меру своих сил, жертв кровопролитного нападения!
Поможем Египту, друзья!
Поможем словом и делом!
Египет – это полигон для милитаристов. Поддерживая несломленный, непреклонный египетский народ, мы помогаем делу мира и себе самим.
18 ноября 1956 года
Максимилиан Шеер из Каира
Сегодня в первой половине дня я общался с губернатором Каира, генералом Абдулом Фата Эль Бендари. Он принадлежит к ближайшему окружению президента Гамаль Абдель Насера и часто представляет его на официальных мероприятиях. Я много раз встречался с ним до нападения на Египет и могу охарактеризовать его как утонченного, умного, сердечного собеседника. Наиболее выдающаяся черта его характера – спокойный оптимизм, вера в будущее страны. Он ничуть не изменился. Несмотря на трудности военного времени, его хладнокровие было непоколебимо. Он является ответственным за гражданскую оборону Каира, и первые дни войны он день и ночь проводил в штабе, чтобы иметь возможность сразу же разрешать чрезвычайные ситуации. Он управлял жизнью города под английскими бомбардировками, наладил оказание помощи раненым, контролировал светомаскировку города. Из опыта подобных операций известно, что асоциальные элементы, которые найдутся в любом обществе, пытаются использовать темноту для преступных вылазок. Однако в Каире, поведал мне губернатор, под покровом темноты не было совершено ни одного преступления. То, что горожане, объединившись с полицией, взяли на себя охрану Каира, было просто поразительно. Объяснение тому было просто. Губернатору удалось выразить то, что все мы испытывали в самые скверные дни: люди были охвачены духом борьбы и скорее погибли бы, чем позволили себя покорить.
Все это ни в коей мере не изменилось. Египтяне по-прежнему бдительно следят за развитием событий. Слова индийского премьер-министра Неру о том, что английские и французские вооруженные силы засели в Египте и не собираются оттуда уходить, даже простые граждане восприняли как сигнал тревоги. Если бы у англичан и французов было такое намерение, пояснил Неру, положение только ухудшилось бы. Это предупреждение было принято во внимание. Вторым звоночком стало дерзкое заявление западных агрессоров о том, что они сами начнут очистку Суэцкой зоны. Кажется, они и их приспешники собираются совершить некий политический маневр, чтобы саботировать постановление ООН. В этом постановлении говорилось: грабители должны покинуть дом-Египет, убийцы должны убраться восвояси. Если они попытаются остаться в Египте, последствия будут непредсказуемы.
Сегодня утром я впервые видел Каир окутанным плотным туманом. Сейчас солнце светит по-прежнему. Будем надеяться, что этот прекрасный, полный жизни город мирового значения не станет ареной чудовищных событий. Давайте же бороться за воплощение нашей надежды вместе с египетским народом. И позвольте мне закончить сегодняшний репортаж замечанием губернатора Каира: «Я получил две телеграммы от обер-бургомистра Дрездена. Я ценю эти знаки симпатии по отношению к Египту. Мы, египтяне, благодарны немцам, русским и другим народам за поддержку.»
-
-
08.01.2009 в 14:51Максимилиан Шеер из Каира
Первый документальный фильм о конфликте в зоне Суэцкого канала был показан в пресс-клубе Каира ограниченному кругу египтян и иностранцев. Короткометражка носит название «Коварное нападение на Египет». В ней показаны картины разрушений в портах Исмаилия и Порт-Саид. Исмаилию, где находится главная контора администрации канала, англичане и французы захватить не могут; она по-прежнему в руках египтян. Кадры из Порт-Саида были отсняты египтянами сразу после окончания боев. Фотографии, сделанные репортерами в разрушенном городе, предоставлены для свободной публикации.
Что показывают эти фотоснимки и кадры? Руины домов, завалы, людей, блуждающих по земле, усеянной трупами, пытающихся отыскать своих пропавших родных. Женщины, дети и мужчины, в будничной одежде, сраженные огнем пулеметов, который ведется по гражданскому населению из танков, самолетов и вертолетов. Больше всего меня потрясла картина четырех лежащих рядом мертвых детей в возрасте от 3 до 8 лет. Может быть, они бежали по улице, держась за руки, когда их настигла смерть. Ужасающие кадры из госпиталей: люди, раненые в голову, с поврежденными руками и ногами, обожженные дочерна лица, пустые глазницы.
Вы поймете, что я испытал, когда после всего увиденного мне в руки попал выпуск западногерманской «Frankfurter Allgemeine Zeitung», где говорилось о проведении «полицейской акции» в Порт-Саиде. Номер от 10 ноября. Огонь уже был прекращен. Атаковавшие мирный город корабли, танки, самолеты, вертолеты – промежуточный итог боев, разрушений, смертей не был неизвестен в Западной Германии. И тем не менее «FAZ» напечатала 10 ноября на второй полосе статью под жирным заголовком «Рамки полицейской акции». На третьей странице того же издания находится еще одна статья под названием, растянутым на три столбца «Уничтожена историческая часть Порт-Саида». Старый город включает арабский квартал, где жили тысячи людей. Оказывается, для западногерманской газеты приемлемо писать об уничтожении исторического района города и тут же – в том же выпуске – о полицейской акции. Уважаемые господа редакторы из города Гете, Франкфурта – вы немцы, как и я, хоть мы и живем в разных немецких государствах. Поэтому я говорю вам: ваши сообщения отвратительны и гнусны. Вы с пугающим высокомерием относитесь к нации, которая пожелала освободиться от колониализма и стать независимой. По-видимому, что-то это для вас значит – говорить о «полицейской акции», зная, что египетский город лежит в грудах развалин. Я должен открыто сказать вам: такими докладами вы не делаете чести Германии. Напротив. Вы ее позорите. И вы оскорбляете не только Египет, но весь арабский мир, охватывающий 80 миллионов человек.
Нетрудно догадаться, какие политические цели преследует эта корреспонденция. Все не так уж плохо – вот каков смысл сообщений. Что толку разговаривать о смерти? Поговорим о чем-нибудь другом! И все же после объявление перемирия по всему мира началась тревожная суета. В действительности, несомненно только одно. Вряд ли кто-то из ныне живущих на земле хочет, чтобы в Египте вновь вспыхнула война, и из горящих египетских городов разлетелись искры, способные разжечь новый мировой пожар. Борцов за мир не должен устраивать тот факт, что мирное государство втянуто в войну, и преступники безнаказанно вершат разбой. Однако этого желают милитаристы и их бездарные вассалы, когда заводят разговор о полицейской акции. Войска интервентов должны были покинут Египет по решению ООН. Они этого не сделали. Вероятно, теперь они пытаются при помощи секретных переговоров все же осуществите свои захватнические планы.
Покойный американский президент Рузвельт сказал однажды, что невозможно договориться с тем, кто кладет свой револьвер на стол переговоров. Английское и французское правительства используют сейчас Порт-Саид в качестве револьвера, или попустительствуют в этом своим союзникам. Много лет назад Рузвельт публично высказался против использования этого метода, столь хорошо известного из истории чикагских гангстеров. Если бы его потомки вспомнили его слова, они внесли бы огромный вклад в дело мира.
Агрессоры должны оставить Египет – только в этом случае путь для действительно мирных переговоров будет открыт.
21 ноября 1956 года
Максимилиан Шеер из Каира
Военное нападение на Египет поставило весь арабский мир от западного до восточного Средиземноморья перед новым животрепещущим вопросом о дальнейшем пути развития.
Сегодня мне представилась возможность поговорить об этой проблеме с лидером алжирского освободительного движения, который временно задержался в Египте. Пять командующих этого движения, как вы знаете, попали в руки французского правительства в результате предательства; их упрятали в парижскую тюрьму Санте и обращались как с преступниками. Этот поступок нанес французскому авторитету в Алжире гораздо больше вреда, чем французы могли предположить. Французская колониальная радиостанция в Алжире, которая, конечно же, передает минимум информации о том, что делается в государстве против иностранного владычества, сообщила в одной из последних передач о боях на севере и юге, на востоке и западе, даже о столкновениях на равнинах страны. Восстание приняло такой размах, что французское радиовещание, называвшее мятежников бандитами, теперь заговорило о повстанцах и даже об освободительной армии.
Эти происшествия нельзя оставлять без внимания, когда рассматриваешь недавние события в Египте. «Цель нападения на Египет, - сказал мне алжирский командующий, - не Суэцкий канал. Они пытаются остановить освободительное движение всей арабской нации, повернуть вспять колесо истории и снова колонизировать арабский мир, еще прочнее, чем прежде, завладеть им и увеличить территорию Израиля за счет побережья арабских государств.
Агрессоры ожидали, что совершат легкую военную прогулку в Египет и быстро покорят его. Вместо этого кровопролитное нападение на Египет и необходимость оказывать сопротивление только укрепило мысль о единстве в египетском обществе. Бои в Алжире, с одной стороны, и подлое избиение женщин и детей, с другой, еще раз указали нам, где находится наш общий враг. У арабской нации большой потенциал, и недавние события могут вызвать адекватную ответную политику. Арабы не ожидают ничего хорошего от империалистов. Ибо жизнь араба ничего не стоит в глазах империалиста».
В связи с этим нельзя упускать из виду позицию ООН. Известно, что через нее все западные правительства оказывают направляющее воздействие на Израиль. Если бы после решительных шагов Советского Союза к миру ООН вступилась за независимость и суверенитет Египта, ее действия встретили бы здесь положительный отклик. Но многих не оставляет неприятное чувство того, что авторитетные круги в ООН попытаются заменить неудачное английское и французское господство американским влиянием. Подобное допущение будет иметь трагичные последствия. Египетский народ настаивает на своей независимости и суверенности. Сомнительный компромисс не обеспечит мира. Войска агрессоров должны безоговорочно выйти из Египта. После этого международные полицейские войска очистят страны. Иначе в государстве никогда не будет покоя. В противном случае не успокоятся и империалисты. Им позволили бы продолжать войну, если бы удалось извлечь хотя бы малую выгоду из первого нападения.
Итак: прочь из Египта, немедленно, и никаких попыток вернуться через черный ход! Я уверен, что ключ от этой двери в скором времени спрячут в западных столицах.
Позвольте мне, уважаемые друзья из обоих немецких государств, закончить репортаж небольшим отступлением личного характера. В прошедшие недели я сообщал вам о том, что видел, слышал, переживал в Каире. В ближайшие дни я уезжаю в другую страну, чтобы продолжить изучение Среднего Востока, ради чего я и прибыл сюда. Кланяюсь вам и говорю: до свидания!