Снегопад

В этом почти нет смысла, но...
...сегодня Город захвачен снегом, столь ранним и обильным, какого я не припомню за многие годы. Белые мухи вьются в рассеянном оранжевом фонарном свете, бурно, шаловливо, стремительно, но вовсе не хаотично, как может показаться. Полые, округлые заряды метели, этакое перекати-поле из снега, влетают в световой конус, на миг приобретая видимую форму, и тут же уносятся в синеву вечера. В Городе вдруг стало... не радостно, но странно-уютно - бесприютные темные тоннели сырых, продуваемых всеми позднеосенними ветрами улиц превратились в светлые комнаты, застеленные пухов, освещенные тепло и мягко. Со страниц волшебной книги он сошел в действительность, этот Город, с картины, которую можно рассматривать бесконечно, представляя жизнь, что развивается в глубине нарисованного пространства. Идешь и оборачиваешься кругом, чтобы ничего не проглядеть, а за твоей спиной прекрасные призраки деревьев скромно отступают в лиловые и синие тени...

@темы: настроение, вечернее, мой город, мысли без вектора

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

"Кельтские сумерки", Уильям Батлер Йейтс

Мне нравится, когда литература вырастает из литературы, когда, читая одну книгу, улавливаешь в ней намеки и отсылки к совсем другой истории, когда встречаешь в тексте знакомые символы, даже если они значимы для тебя одной. Аллюзии и параллели, совпадения, отражения - как ни назови - помогают мне верить, что вся бесконечность сюжетов и идей есть не просто множество разрозненных осколков. Всё взаимосвязано и является не элементом хаоса случайности, как может показаться, но частичкой порядка - слишком масштабного, чтобы его можно было увидеть на столь коротком расстоянии человеческой жизни.

И мне нравится, когда одна книга открывает для меня другую. В упомянутом ниже "Доме, в котором..." Табаки цитирует: "То он идет, глянешь со стороны, ни дать ни взять молоденькай парнишка, а то обернется вдруг тварью какой ужасной, и вот тогда-то берегись. Мне тут сказали не так давно, что, мол, кто-то его подстрелил, но я-то думаю – кто ж его такого и застрелит?" Жутко, правда? Мрачно, таинственно, безыскусно-пугающе и очень по-ирландски. Конечно же, я не могла устоять и захотела прочитать "Кельтские сумерки" полностью, предвкушая долгое захватывающее путешествие в одну из самых красивых мифологий нашего мира. Фэйри, келпи, оборотни, призраки, заколдованные холмы, иные миры, скрытые в пещерах... И тем острей была моя жажда добраться до этой книги, что издавалась она давно, и надо было еще потрудиться, чтобы раскопать ее в библиотеке.

И вот искомое найдено - но не обретено ожидаемое... "Кельтские сумерки" на поверку оказались разрозненными заметками из записной книжки странствующего исследователя - фольклориста. Здесь найдутся истории о людях, похищенных сидами (в количестве), и прочая национальная ирландская чертовщинка, рассуждения о вере, полулегендарные биографии ирландских сказителей, любовные сюжеты, порицание шотландского образа мыслей, множественные лирические отступления на тему возвышенных переживаний, поучительные примеры народной смекалки и даже описания духовидческих сеансов.

Поначалу в беспорядочном смешении сюжетов и идей не видишь особенного межстрочного смысла, ради которого обычно и читаются книги. Так, не очень внятно составленный сборник, по некоей причине удостоенный довольно заметного места среди культурологических работ. Но том-то и дело... Если постараться воспринять лоскутное полотно "Кельтских сумерек" в целом, не частными сюжетами, то из всего этого калейдоскопа начнет проступать зарисовка народной духовности, созданная с почтением, любовью и долей грусти. Да, это не академический труд, структурированный, ясный, имеющий жесткие рамки - это богатый иллюстративный материал, одни примеры без теории, и выводы следует сделать самому.

А еще "Кельтские сумерки" хороши тем, что в них множество "басен без всякой морали". Это случилось просто потому, что так случилось. Кто-то жил, боролся и умер. Кого-то увели с собой феи, и вернулся он спустя многие годы. Кто-то любил, но отрекся от любви. Так произошло. Здесь нет места обязательной нравоучительности - один только прекрасный в своей всеохватности фатализм.

Цитатник, из зацепившего

С тех пор как мы с ним виделись в последний раз, он много написал стихов и картин, мистических по преимуществу, но с недавних пор забросил поэзию и живопись совершенно; теперь он взялся воспитывать в себе спокойствие и силу и опасался, что чересчур эмоциональная жизнь художника может всерьез ему в том помешать.

Стихи были, все до единого, – попытка поймать в тенета смутных образов некий высший, едва ощутимый смысл. Встречались, и часто, отрывки весьма недурные, но всегда в окружении мыслей, имевших несомненную ценность для него самого, но для стороннего глаза – монеты из незнакомого металла с надписями на чужом языке. Бывало и так, что мысль, прекрасная сама по себе, испорчена была бесповоротно небрежностью формы, так, словно прямо посередине фразы он останавливался вдруг в сомнении – а не глупость ли с его стороны передоверить все это бумаге? Он часто иллюстрировал стихи своими рисунками, в коих несовершенство анатомии не мешало замечать красоту образа и точность чувства.

Оба были несчастливы: К. – потому что он тогда как раз пришел впервые к мысли оставить навсегда искусство и поэзию, старый крестьянин – потому что жизнь утекла по капле прочь, не оставив ни ясной памяти по себе, ни надежды на что-то иное и лучшее. Печаль его была настолько сильна, что он едва не повредился в рассудке.

...а причуды фантазии теряют свободу свою, а с нею и всякий смысл, когда их увязывают накрепко – с добром ли, со злом.

В ее глазах Христос не только был свят, но и совершенно безупречен с земной, телесной точки зрения, красота и святость были для нее теснейшим образом взаимосвязаны. В нем, единственном из всех мужчин, было ровно шесть футов росту, все же прочие были чуть выше или чуть ниже.

...столкнуться лицом к лицу с красотою героической, той самой, что, согласно Блейку, и в старости, как в юности, царит, той самой, что зачахла в изящных наших искусствах, когда упадок, именуемый у нас прогрессом, предпочел ей красоту сластолюбивую.

Я верю, что природа исполнена невидимых нам существ, иные из них уродливы, иные способны вызвать страх, они бывают злыми и глупыми, но есть среди них и прекрасные, настолько, что мы и представить себе их красоты не в состоянии; еще я верю, что когда мы бродим не спеша в местах красивых и тихих, вот эти как раз, самые из них прекрасные, от нас невдалеке.

Если красота не есть путь к спасению из той рыбацкой сети, в которую, родившись, мы попадаем все, то она красотою пребудет недолго, и тогда уж лучше нам сидеть по домам, у камельков, и копить в ленивом теле жир или же бегать туда-сюда сломя голову, играя в дурацкие наши игры, чем глядеть на великолепнейшие из представлений, которые разыгрывают от века свет и тень среди лесных зеленых листьев. И, выбравшись в очередной раз из темных дебрей спора, я говорю себе: да есть же они, есть, несомненно, иной, божественной природы существа, ведь это только мы, в ком нет ни простоты, ни мудрости, берем на себя смелость отказывать им в праве на существование.

Источником величайших наших жизненных сложностей является то обстоятельство, что чувства чистые, незамутненные нам, по сути своей, незнакомы. В злейшем из наших врагов мы всегда найдем чем восхититься и к чему придраться – в человеке самом близком.

...где радость их длиться будет, как здесь говорят, пока камыш расти не перестанет, то есть покуда Бог не сожжет этот мир поцелуем.

Мы можем сделать наши души столь близким подобием вод, глубоких и тихих, что, может быть, иной природы существа для того и собираются вокруг, чтобы взглянуть на собственные свои в нас отражения и получить возможность, пусть на миг, жить жизнью более ясной, а то и более яростной – нашему безмолвию благодаря.

Для умудренных опытом местных жителей зеленые холмы и леса вокруг полны неувядающего чувства тайны. Когда пожилая крестьянка стоит в дверях своего домика и, по собственным ее словам, «глядит на горы и думает о благодати Божьей», Бог ближе к ней, чем к кому-либо другому, потому что иные, языческие боги ходят с нею рядом.

Капитанам дальнего плавания, когда они стоят на мостике или глядят себе из окон рубки, часто приходится думать о мироздании и о Боге. В родных долинах, среди маков и спеющей ржи человек вправе забыть обо всем на свете, кроме теплых лучей солнца, ласкающих кожу лица, и приветливой тени под изгородью; но тот, кто ходил сквозь тьму и шторм, думать просто обязан.

И в самом деле, бывают времена, когда миры соприкасаются столь тесно, что земные наши приобретения кажутся всего лишь тенями вещей иных, горних.

Он говорил, что среди нас красивые обычно неумны, а умные – некрасивы; и что лучшие наши минуты испорчены безнадежно тончайшею пылью вульгарности или булавочным уколом печального воспоминания; и что скрыпке плакать и плакать о нас до скончания века. Он сказал, наконец, что, если бы только жители Золотого века могли умереть, нам стало бы легче и мы, может быть, были бы даже счастливы, потому что смолкли бы тогда печальные их голоса; но они обречены петь, а мы плакать, До тех самых пор, покуда не откроются всем нам врата вечности.

Вы, шотландцы, прокляли фэйри с амвона. В Ирландии же им было разрешено обращаться к священникам по вопросам, связанным со статусом их душ. К несчастью, священники пришли в конце концов к выводу, что душ у них нет и что они растают, подобно яркому, но призрачному миражу, в последний день Творения; но решение это было принято скорее с грустью, нежели со злорадством.

Что есть смерть, как не начало мудрости, и красоты, и силы? и что есть безумие, как не один из видов смерти?

Мудрость, и красота, и сила могут, на мой взгляд, быть явлены тем, кто умирает каждый Божий день, ими прожитый, но не той, не высшей смертью, о которой говорил Шекспир.

Пусть даже сам их язык знаком тебе лишь отчасти, ты ведь не можешь не знать, что они, подобно средневековым генеалогиям, уходят, счет ведя по благородным именам, через могучий общий ствол – к началам мироздания. Народное искусство есть, по общему счету, древнейшая из всех аристократий духа, и, поскольку оно отвергает все преходящее и тривиальное, все сделанное напоказ – «для красоты» или умничанья для, – отвергает так же уверенно и просто, как всякую неискренность и пошлость, поскольку оно сосредоточило в себе извечную, столетьями отточенную мудрость, оно и есть та единственная почва, в которую уходят корни всякого великого искусства.

@музыка: Adele

@темы: скажи мне, что ты читаешь, культура

---

Хорошей вам Осени, ребята!

@темы: настроение, embed media

---

Ну что, последний выходной этого лета?..

@темы: мысли без вектора

---

"Дом, в котором..."

Безымянный сетевой мудрец написал: "Момент, когда ты дочитал книгу, оглядываешься вокруг и понимаешь, что жизнь продолжается, а только что у тебя на руках умер человек в бумажном переплете..."

Я дочитала "Дом, в котором...", и из моих рук в небытие ушло столько хороших людей...
К стае читателей присоединилась года два назад, было жаркое лето, а я валялась дома с температурой и ощущением таким, словно горло разодрали закатные кошки. И я стала читать. И узнала, что на самом деле всё началось с красных кроссовок. С каждой новой страницей я продвигалась вглубь Дома, сталкиваясь с непонятностями и настоящими тайнами, задаваясь одновременно сотнями вопросов, прямо как Курильщик, и изредка находя ответы, порождающие радость наконец-то понимания. Мое лето смешивалось и срасталось с душными, беспощадно-солнечными, счастливыми летними днями Кузнечика в пустом Доме... но история оказалась слишком увлекательна, страницы мелькали одна за одной, а мне так не хотелось, чтобы эта странная и удивительная книга закончилась быстро - я отложила ее на некоторое время, обещая себе быть экономной в чтении.

...прошел год. Душевные истории в ближайшем пространстве иссякли, и я поняла, что настала пора возвращаться к Дому. Вернулась. С удовольствием узнавания и с не меньшим удовольствием открывать новое в уже знакомом. И снова в скором времени пришлось книгу оставить, потому что наступил период, по настроению совершенно несовместный с постижением Дома.

...прошел год. "Ну всё, - сказала я себе. - Теперь точно пойду до конца." И чем тоньше становилась часть еще не перевернутых страниц, тем меньше оставалось иллюзий о благополучном финале - розово-сахарный хэппи-энд тут неуместен да и невозможен: как можно найти единое счастье для таких разных людей, что "никто не ушел обиженным"? Каждому - по чаяниям его. Хотя участь Спящих представляется скорее страшной, чем желанной, но только для человека Наружности, впрочем.
Бесконечные эпилоги еще дают надежду, что на другом круге истории всё сложится чуть иначе, менее фатально.

"А чем, ну чем так хороша эта книга, что вызывает у тебя столько переживаний?" - мог бы раздаться закономерный вопрос от того, кто не знаком с Домом и его жителями. И знаете... как в самом Доме не было принято напрямую объяснять происходящее, растолковывать хитросплетения взаимоотношений и однозначно отвечать на прочие "почему?", так не получится прямо, по пунктам перечислить достоинства романа, благодаря которым он имеет шансы попасть в личное избранное. "Дом, в котором...", по-моему, не рекомендуют, потому что во-первых..., во-вторых, в-третьих... , а со слегка заговорщицким и немного безумным блеском в глазах говорят: "Ты почитай, стоящая, сильная вещь." Эта книга многогранная, многоликая, и каждый читающий найдет в ней что-то для собственной души - а универсального "центра притяжения" для всех и каждого, на который можно ссылаться, как бы и нет.

Если совсем обобщенно, чтобы в лучших традициях Дома не вдаваться в опошляющую конкретику, мне понравилось то, что в романе нет чисто-белых и чисто-черных фигур. Здесь у каждого как бы положительного персонажа найдется опасная тайна, тщательно скрываемый даже от себя недостаток характера, а то и неблаговидный поступок в прошлом, а какой-нибудь агрессор может оказаться в итоге здравомыслящим, надежным человеком, бывшие противники протягивают руку поддержки. Они все очень настоящие и тем привязывают к себе. Мотивы их дружбы и вражды увлекают в психологические и детективные изыскания. Их жизнь на зыбкой границе реального и магического не дает наблюдателю заскучать от обыденности или утомиться явной сказочностью. И конечно, атмосфера нескончаемого летнего лагеря/хипарской коммуны с оттенком безуминки - бытие настолько отличное от собственной унылой упорядоченности, что уходить не хочется ни под каким предлогом.

@темы: скажи мне, что ты читаешь, мысли-чувства

---

Ретроспектива культурной жизни...

...ибо иной всё равно не ожидается.

Июнь выдался богатым на различные культурно-развлекательные мероприятия.
По счастливой случайности узнала о том, что театр "Зазеркалье" проводит серию концертов "Ретро-дворик" под открытым небом. Каждую пятницу июня во дворе театра должны были проходить вечера французской, итальянской, советской и одесской музыки. Я не слишком ясно представляла себе, как может выглядеть театрально-дворовый open-air и чего ожидать(ну там, эстрада, стулья в ряд...), но содержание программы было весьма привлекательно, и я решила внести некоторое разнообразие в привычное течение своих пятничных вечеров.

Читать дальше?

Увы, послушать французские шлягеры мне не довелось, спохватилась слишком поздно, тем не менее всё началось ничуть не хуже - с Италии... В атмосфере города, даже за пределами Театра, явственно проступало что-то южно-приморское: теплая духота, густой аромат цветущего табака, множество благодушно-праздных людей за столиками уличных кафе, всеобъемлющей дух конца недели в большом городе. Именно тогда я поняла, что самое насыщенное снобствующей молодёжью место Северной столицы - нет, вовсе не Невский, хотя казалось бы - а улица Рубинштейна. На краткую секунду мне даже захотелось присоединиться к этой беспечной, летящей cosmopolitan life, такой увлекательно-красивой со стороны, но мгновение спустя пришло здравое осознание: дорогая, у тебя же нет ни одного обязательного атрибута для того, чтобы быть принятой в этой племя юных избранных - ни последнего айфона, ни аккаунта в Инстаграме, ни одной майки с логотипом Vans, да и в коворкинге я ни секунды не работала. Чужак, в общем. Да и о какой cosmopolitan life может мечтать человек, носящий в сумочке книгу о самоубийственной абсурдности бытия?...
Так вот, вечер итальянской музыки... Организаторам концерта замечательно удалось создать атмосферу сюрприза, если можно так выразиться: гостей театра пропускали во двор через обычно закрытые служебные ворота, на сей раз завешенные плакатом-афишей, и зритель не имел ни малейшего шанса предугадать, что его ожидает по ту сторону, пока не переступал порог. Небольшая сцена, оформленная под уголок на площади в одном из старинных городков Италии, столики для зрителей, через двор протянуты веревки с итальянскими флагами и бутафорскими чайками.
Сам концерт был поставлен незатейливо, но мило, по принципу оперетты: немного "прозаических" диалогов и музыкальные номера. По сюжету, русская туристка приезжает с экскурсией в некий городок и случайно знакомится с русским же парнем, который подрабатывает официантом в кафе - и он рассказывает ей о местных жителях, которые и исполняют популярные песни сообразно сценкам из своей жизни. Прежде актерской игры и вокала хочу отметить, как здорово в постановке использовалось всё окружающее пространство! Во-первых, я не сразу сообразила, что никакого кафе в этом дворе нет и быть не может, до того убедительно смотрелась вывеска, окна с наклейками и бутафорская утварь за ними. Во-вторых, возникновение персонажей не в стандартном пространстве сцены, а где-то... где-то в альтернативных местах создавало столь ценный момент удивления. Вот дядечка, выбравшийся на балкончик - я заметила его, но предположила, что это кто-то из служащих театра вышел посмотреть сверху на концерт. Ан нет! Это был актер, по сюжету в лучших итальянских традициях выясняющий отношения с супругой, которая явно выгнала его из дома. Вот пылкая возлюбленная отвечает на канцону своего друга, романтично сидя в обрамлении окна. Вот из боковой арки во двор въезжает настоящий кадиллак... В общем, в течение спектакля было от чего изумленно и радостно широко распахнуть глаза.
А сами номера... Конечно, каждый был по-своему хорош, итальянская эстрада - Адриано Челентано, Рамина и Альбано, Рикки и Повери - может вызывать только положительные эмоции. Однако два выхода были особенно сильными.
Вот во двор робко, смущенно-неуклюже, немного нескладно выходит Пьеро, классический паяц - черно-белый атласный пронафталиненный костюм, черная шапочка, печально изломанные монохромным гримом черты лица. Он приносит с собой настороженную тишину - зрители дыхание затаили, боясь спугнуть бедного Пьеро. А он запел тихонько так - Volare... Nel blu dipinto del blu... В той прекрасной старой версии, как ее исполнял Доменико Модуньо. И до того он был трогателен, этот смешной маленький клоун, обращающийся к воздушному шарику, столько искренности было во всей сцене, столько удивительной нынче доброты - до улыбки сквозь слезы.
Великолепна была Сауле Искакова, в финале исполнившая Time to say goodbye - ее хрустальный голос, по-моему, ни в одной ноте не уступил вокалу Сары Брайтман. А зрители под эту песню отпустили в небо шарики, щедро раздаренные Пьеро...

Второй концерт этой серии, "Одесский ретро-дворик", был куда менее романтичен - скорее уж разухабист, если подыскивать общее определение. Признаться, я ожидала большего еврейского оттенка музыки и действа, но создатели спектакля углубились в соц.реализм с одесским акцентом - "...и все биндюжники вставали, когда в пивную он входил", "...а я несчастная, торговка частная...", "как у нашей бабушки семеро налетчиков отобрали честь..." и в том же духе. Я далеко не любитель блатного жанра, но за утёсовскую "У Чёрного моря..." можно было потерпеть. Ведь вот до чего же красивая песня...

Есть город, который я вижу во сне.
О, если б вы знали, как дорог
У Чёрного моря явившийся мне,
В цветущих акациях город!
В цветущих акациях город у Чёрного моря...

Подпевали, украдкой утирали слезы.

Вообще было много именно музыкальных переживаний.
Мультимедийная выставка "Микеланджело. Сотворение мира" впечатлила не столько масштабными проекциями фресок, сколько звучанием кантаты "O Fortuna" в полутемном сожженном храме... Церковь святой Анны внутри - обугленные кирпичные стены, колонны в змеящейся трещинами штукатурке, призрачные лестницы, уходящий в космическую тьму свод.

Деструктивные силы настолько ободрали это пространство, что оно как будто пришло к природному состоянию предельной простоты и безыскусности. Ты как будто оказываешься в самом первом, древнейшем христианском храме, где нет места изящным, утонченным излишествам, где можно только сурово и искренне служить Богу. И со всех сторон тебя окатывает высокая, торжественная и порой страшная музыка... Цепенеешь. Мурашки по коже.
На втором этаже (??? не знаю, правильно ли так говорить применительно к церкви) - на галерее для посетителей, проникшихся духом изобразительного творчества, была возможность выплеснуть избыток впечатлений на лист бумаги, девушки-волонтеры раздавали кисти, краски, стаканчики с водой. Тот редкий случай, когда возникшее у меня желание порисовать неожиданно совпало с возможностью. Учитывая нулевой уровень моих навыков и варварский набор цветов, получившуюся "картину" можно считать вполне приличной.

В тот же день застала у Спаса-на-Крови уличный концерт Константина Колмакова. То чувство, когда оказался в стихийно образовавшейся фан-зоне и поешь, потому что не можешь не петь: "Скоро рассвет..."
А возле Михайловского театра девичий струнный квартет играл Por una cabeza - вот бы еще танцевать, когда не можешь стоять на месте...

И из последних событий - внезапно в нашем практически спальном районе мини-концерт "Агаты Кристи" под открытым небом. Зрелище немного дисгармоничное: Вадим Самойлов и его песни в атмосфере теплого солнечного вечера и живописной зелени парка, но посмотреть\послушать живую легенду русского рока было любопытно. Впрочем, легенда вела себя социально и дружелюбно, по случаю праздничного дня делая милые, добрые, тривиальные пожелания жителям района. Никогда особо не прислушивалась к "Агате Кристи" (когда они гремели, я еще мало что соображала) - и с удивлением обнаружила, как много у них строчек о любви. Странной, но любви.

За сим, пожалуй, поставлю точку.
Продолжение читайте в следующих выпусках журнала.

@темы: культура

---

Здравствуй, отпуск. Давно не виделись.
Что делать с такой чертовой уймой времени?..

@темы: idag

---

Еще немного, и Петербург можно было бы переименовывать в Ташлинск - целая неделя безостановочного дождя... Скоро в нашем северном небе появилось бы красное свечение, завелись бы мокрецы и дети с паранормальными способностями. Но нет, не сбылось. Не в этот раз.

@темы: kvalificerad struntprat

---

Великий Синий, ночное видение

Великий Синий
странствует по небесному океану,
под плавником – города
колониями
фосфорицирующего планктона,
под плавником - рифы гор
и волнение бескрайних лесов,
мимолетная наземная жизнь…
Великий Синий
странствует из заката в рассвет,
от начала времен,
он никогда не рождался,
а значит,
никогда не умрет.
Великий Синий поет.
Это песня глубин
и лучей, расщепленных на ленты холодной атласной водой,
эту песню случайно
ловит старое радио,
как космический позывной.
Великий Синий поет,
коротая свой путь,
а напев его,
стонущий,
гулкий,
зовущий,
проникает в тревожные сны
тех, кто устал от Земли…
Посмотри белой ночью в окно:
видишь, в сумеречных небесах
мрак расходится плавной волной,
и колышется великий плавник,
увлекая к синей свободе
шлейф мерцающих душ-светляков…

@темы: ночная галлюцинация, творчество, стихи

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Наслаждаясь безмолвием

Когда молчишь в течение продолжительного времени, пропадает желания и даже самая необходимость говорить. Конечно, ты по-прежнему произносишь слова, необходимые для того, чтобы удерживаться в социуме. Привет, как поживаешь? Спасибо, у меня всё отлично, а ты как? С удовольствием болтаешь с друзьями на самые разные темы и без оных. Но облекать в речь итоги самоанализа, результаты размышлений над всеобщими идеями, наблюдения, впечатления от внешнего мира и его многообразных составляющих - в общем, всё то, что глубже и шире обыкновенного ежедневного межчеловеческого общения - нет. Прошедший месяц научил меня тому, что преобразовывая сокровенную мысль в звуковую волну, мы рассеиваем ее энергию, и она, до озвучания имевшая практически 100-процентный потенциал сбыться или, по крайней мере, бывшая истинной, становится пустым и бессмысленным шорохом в пустом же пространстве.

Да, нынче размышления и описательные монологи предпочитают оставаться при мне, а не литься неудержимым буквенным потоком, испещряя бумажные листы или виртуальные строки. Набираю в легкие воздух, чтобы заговорить, но тут же сознаю ненужность этого акта и выдыхаю. Речь спокойно укладывается обратно, я остаюсь целой, и это ощущается так правильно. Хранить безмолвие совсем не тяжело, это вопрос привычки и двух обстоятельств, выросших из событий минувшего апреля. Он принес перемены, может быть, не столь уж масштабные и заметные, но их нельзя отрицать, и мне хотелось бы найти новый лексикон, более подходящий чуть-чуть другой Карин. Кроме того, я не пишу, опасаясь, что иллюзорная, папирусная жизнь, отраженная на плоскости листа, снова захватит меня, обманывая, выдавая себя за настоящую. Раб дневника. Нет ничего плохого или вредного в том, чтобы попрактиковаться в связном изложении мыслей, когда находится приличный повод и настроение, но подтверждать реальность своего бытия постоянным письменным фиксированием происходящего... так и переходишь в чернила и бумагу.

Однако, если долго находиться в темноте, можно ослепнуть. От затянувшегося молчания, наверное, тоже можно онеметь. Дабы не сделать камнем безгласным и бездумным, попробую иногда оставлять здесь записи.

@музыка: Blue Foundation - Bonfires

@темы: мысли без вектора

---

Художественное образование

Некоторое время назад, вопрошая гугл на тему русской живописи XIX века, открыла для себя изумительные работы Ю.Клевера. Не могла не пополнить ими сокровищницу своей души.

Историческая справка
Юлий Юльевич Клевер (1850 - 1924) – русский художник-пейзажист немецкого происхождения. Признание и известность пришли к нему в 70х годах, после нескольких выставок, персональных и коллективных, в России и за рубежом, почитатели живописного искусства узнали и полюбили работы Клевера, не иметь картин его кисти в частной коллекции было почти что дурным тоном. Несколько полотен приобрела императорская семья. Сегодня картины Ю.Клевера выставлены в Русском музее, Третьяковской галерее и в музеях множества российских городов.

Искусствоведы отмечают, что художник ради выразительности, эмоциональной наполненности картины порой пренебрегал реалистичностью. Но согласитесь, результат того стоил? Может показаться, что сюжеты на полотнах Клевера однообразны, и достаточно увидеть 3-4 работы, чтобы составить себе представление о его манере письма… Но в том-то и дело: после 3-4 картин хочется увидеть еще больше, его мрачноватые, безлюдные, суровые, диковатые пейзажи завлекают, насыщенные закатные краски приковывают взгляд, от полотен исходит простая, здоровая сила неизмененной природы.

@темы: эликсир души, культура

---

Познакомьтесь - итальянский коллектив Corde Oblique. Исполняет инструментальные композиции в стиле неоклассика и средиземноморский фолк, тексты пишет и исполняет гитарные партии основатель и бессменный лидер проекта Риккардо Пренчипе, а приглашенные музыканты и вокалисты под его началом превращают нотную вязь в прекрасные баллады, часть которых походит на заклинания, а часть – на гимны воинов, обреченных на поражение и заранее знающих о своей гибели, но не опускающих оружия перед торжествующим противником.

@темы: культура, embed media, песня, voices in my head

---

Чудеса

В прошлый четверг по дороге на работу с ужасом обнаружила, что потеряла часы. Привычным жестом поддернула рукав, чтобы посмотреть время - а их нет! Мой прекрасный стимпанковый хронометр-скелетон пропал! И хоть говорят, что к вещам привязываться негоже, я их любила - всё ж подарок на четверть века, необычный стильный аксессуар. Расстройство полнейшее, короче говоря. Честное слово, лучше бы паспорт потеряла, не так обидно.
По горячим следам начала поисковую кампанию, позвонила в "Горэлектротранс", подозревая, что, может, часы в трамвае соскользнули, но там не слухом ни духом, хотя все были милы и вежливы. Вечером развесила объявления вдоль маршрута, которым шла до остановки, но со степенью надежды, близкой к неприкрытому самообману - в тот день как раз все растаяло, снежная каша, лужи, часы могли двадцать раз утонуть, к тому же этой дорогой ходят толпы школьников, наверняка кто-нибудь подобрал и присвоил красивую побрякушку.
На следующее утро, уже обретя дзен и философски смирившись с потерей - всё приходит, всё уходит - просто для очистки совести прилепила еще одну листовку в подъезде.
Вечером зазвонил телефон, незнакомый номер.
- Это вы часы потеряли? Ну так я их нашел - приходите.
Оказалось - сосед по подъезду. Уж не представляю, каким фантастическим везением - но он подобрал мои часики на тропинке прямо возле дома. Благородно вернул владелице, которая, в принципе, не ожидала их когда-либо снова увидеть. Все расстались довольными собой.
...а глядя на тенденцию потерь и обретений, можно подумать, что моим вещам, особенно тем, которые мне чем-то дороги, жизненно необходимо хоть денек погостить у чужого человека.
Везучая тетеря.

@темы: kvalificerad struntprat

---

Крестики-нолики на канве

Как любому талантливому прокрастинатору, для завершения задачи мне всегда не хватает совсем чуть-чуть - минутки, часа, дня. Для "Старого города" самую капельку не хватил года, НО! Не прошло и двух недель нового, как я закончила. Та-дам!

Старинная европейская зеленая тоска

@темы: фотографии, вышивка, творчество

---

Всё подкармливаю редких соловьев, залетающих в мой дневник, длинными пустословными баснями, вместо того, чтобы прямо говорить о ключевом.

Из одного семени порой вырастают совершенно различные побеги. Примером тому - поэтические погружения в неосвещенные бездны сюжета одного романа, осуществленные по уговору независимо друг от друга моим славным другом  Lievsky и мной. Публикую стихотворение Феликса без его предварительного разрешения, но надеюсь, он не будет сильно возражать.
Итак...

Первый выпад.

Начало одного дня Джона Харта. Земля, Бреслау, 1941.

Здравствуйте, Herr Kommandeur...
Или, как здесь у вас принято, - Guten Tag.
О, извиняюсь... - у нас, конечно!
Будучи вам несколько небезразличен,
(verzeihung за дерзость!),
я не теряю надежды, впрочем,
на день действительно добрый,
и мог бы болтать с вами вечно.
А выглядите - не очень...
Неужто наш новый "верстак"
заставил блестеть лихорадкой
глаза, и бледнеть - вашу кожу?
Поверьте, я в трепете тоже.
Вчерашнее неизгладимо
впечаталось в память... тела...
Вы смотрите снова мимо.
Мой код восстаёт загадкой
всё с новой и новой силой?
(пока сам я их теряю...)
Я вам говорил, вы - милый?
И ваше долготерпенье
сегодня грозит мне, верно,
неслыханным откровеньем.
Я слишком вам доверяю,
пытаясь принять за нежность
сегодняшнюю отсрочку?
А нам бы всего-то ночку
один на один, герр Бетке.
Без списка "не тех" вопросов...
( Наручники можно оставить...)
Простите за нервный голос. -
Перчатки на вас сегодня
особенно как-то белы.
Они непристойней, право,
чем все эти инструменты!
Ну что ж вы молчите. Время,
mein lieb, сволочь, неумолимо...
Днём раньше на этой минуте
я славненько отключился,
и, каюсь, почти не помню
финальных аккордов пьесы.
Желаете повторенья? Нет.
Знаете, так бывает.
Что палачи сочиняют ночами стихи...любимым.
(Можно водички, битте...)...

Да полно вам, Herr Kommandeur...
Во мне уже всё открыто.

(с) Феликс Лиевский


Ответ.

Der Monolog. Земля, Бреслау, май 1942 г.

Поддавшись мягкому настоянию Курта, Бетке все же взял увольнительную на один вечер и поехал в город, развеяться. «Особое дело» занимало все его мысли без остатка последние несколько месяцев – и эта одержимость, с течением времени только укреплявшаяся, всерьез грозила помешательством. А поступиться такими ценностями, как строгость и дисциплинированность рассудка, Бетке не был готов. Хотя, по тщательном размышлении, не смог бы поручиться, что еще не свихнулся.
Свежесть прозрачных сумерек майского вечера, тряска служебного «хорьха», сам факт перемены места несколько отвлекли его от навязчивого перебора сцен, слов, эмоций, сфокусированных на его непостижимом «подопытном», и Бетке напряжением воли старался остаться в этом состоянии рассеянного внимания, лишь скользящего по поверхности предметов и событий. Неустойчивое равновесие было достигнуто.

В пивной, превращенной по военному времени в офицерский клуб, в приглушенном свете зала плавали облака табачного дыма. Бетке прошел, сдержанно здороваясь со знакомыми и отвечая на приветствие людей, которых не знал, но которые откуда-то знали его, и занял столик сбоку от маленькой сцены. На невысокой эстраде пела хорошенькая фройляйн, из тех похожих друг на друга эльз или грет, что десятками путешествуют по гарнизонам и повышают боевой дух солдат всеми доступными способами. Кукольные личики, моментально стирающиеся из памяти, кукольные голоса.

Предупредительный кельнер замер рядом, ожидая заказа. Бетке спросил коньяку – пиво хорошо пить в дружеской компании, за легкой беседой, а когда остаешься один на один с собой и хочешь собраться с мыслями, нужно что-то более благородное. Парень понятливо кивнул и, не забыв к слову добавить про «отличный французский коньяк – трофейный!», расторопно ретировался за желаемым.

Музыка, простенькие лирические шансонетки, мешалась с многообразным шелестом голосов, что сплетался из пересказов писем, полученных от жен, из анекдотов разной степени пошлости, из мечтательных рассуждений о «после войны», и Бетке не без удовольствие погружался в этот неясный ропот.
Певичка тем временем сошла со сцены и порхала от столика к столику, декламируя очередную наивную песенку о любви, собирая заинтересованные взгляды и более конкретные предложения.

Dein Blick
zeigt weder Leid noch Glück
ist das vielleicht ein Trick
dieser Blick, was verbirgt
sich dahinter ?
Du schweigst
die Art, wie du so schweigst
was das wohl wieder heißt
daß du schweigst, was verschweigst
du schon wieder?

Вся его фальшивая защита от воспоминаний и рефлексии рухнула в один миг. Миленькая белокурая фройляйн стояла против него и с нежной укоризной вопрошала устами лирической героини, а на него будто ведро ледяной воды выплеснули. Его сознание, пронзенное внезапностью переклички какой-то нелепой песни и того, что творилось в его реальной служебной жизни, с радостью отбросило притворную занятость посторонними мыслями. Не лги себе, Вильгельм Бетке. Ты и правда помешанный. Твое «особое дело» сделалось наркотиком. Оно превратилось в разверстую бездну, которая вглядывается в тебя тем пытливее, читает тебя тем безошибочней, чем больше ты предаешься удовольствию испытывать ее на живучесть.

Пару дней назад он назначил очередное «свидание» своему пленнику. По всему было видно, что он не оправился еще после предыдущей «беседы» – едва переставляет ноги, голова опущена, конвоирам, против обыкновения, пришлось его вести, придерживая за плечи, а не просто сопровождать. Бетке ощутил спазм болезненной нежности где-то за солнечным сплетением – вот таким, надломленным, начавшим покоряться, Герман Шварц или как он там себя зовет, был еще притягательней. Это хорошо… это крайне любопытно… сколько еще продержится твое сопротивление?..

Взяв со стола стек, Бетке подцепил рукояткой острый подбородок «Германа Шварца» и заставил его поднять голову.
И напоролся на ясный, холодный, до последнего грана осмысленный взгляд - как будто получил наотмашь удар клинком. Это был взгляд не победителя, нет – скорее, непроигравшего. Взгляд человека, уставшего от страха и боли.
Холод перетекает от серых глаз ко рту – и становится капелькой яда в маленькой ухмылке, притаившейся в уголке разбитых губ.
- Здравствуйте, Herr Kommander, - произносит «Герман Шварц».
Или, говоря по уставу, guten Tag.
Впрочем, есть подозрение,
что в вашей компании
день едва ли получится добрым.
Вы сегодня бледны
и в глазах лихорадка…
Что-то идет не так?
Ах, ну да… Жизнь моя
остается невзломанным кодом.

Что же,
вы по-арийски настойчивы,
вам не наскучит
подыскивать ключ.
Только мой лексикон
не содержит глагола kapitulieren.
Это классический пат…
Бросьте хлыст – он бессилен помочь.
Tut mir Leid…
Прежде Ваша работа была почти ювелирной.

Снова жаждете истины,
мой неистовый безжалостный друг?
(Нет, какая ирония?!
Мы накрепко связаны прошлым.)
Несовместна с рассудком
эта истина
и горчит, будто пепел и яд…
Мне знаком
твоей памяти странный недуг.
Время в шутках своих
бывает неосторожно.

Вспоминай! Четверть века
и одну жизнь назад
ты в застенках не прятался!
Было небо без края
твоим домом, любовью, наградой.
Как гордился тобой
старший брат….
Покорялись соперники
чести
и разумной отваге.

Вспоминай же! На поле
первой войны
наши судьбы сошлись
в траекторию вневременной
страсти.
И во имя ее я взываю сейчас: отзовись!
Прежним стань!
Выпей крови моей,
если это тебя возвратит,
неподвластный забвению, блистательный Манфред!

(с) Охотница Лу

@темы: творчество, стихи, А.М.

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

2015

А кажется, этот год наступил лишь недавно. Помню, был точно такой же день, хмуренький, но вроде бы со снегом, мы, веселые, воодушевленные грядущими каникулами, со смехом собирались по домам, утаскивая с работы подарки в нарядных пакетах. И вот он вдруг заканчивается, этот год, промелькнув незаметно.

Каким он был? Для меня - каким-то смазанным и невыразительным, как пасмурная, однообразная погода, державшаяся на протяжении практических всех прошедших 365 дней. Было место событиям - концерт 30 STM, консульский прием, праздники на работе, поездки в Москву. Были творческие достижения - рождение Молитвенника и трилогии Неффа. Была знойная августовская Прага. Но все эти вехи не лежат прямо на сердце, мне приходится обращаться к воспоминаниям, произвольно оживлять их. Все впечатления года отчего-то свелись к нескольким последним дням, где среди доминирующей массы рабочего загруза, суеты и безостановочного делания чего-то обособленным пространственно-временным феноменом душевной теплоты и уюта стоит бесконечная суббота в Москве, в приятнейшем обществе моего любезного Феликса. И эта встреча носила оттенок усталости, которая с некоторого времени неизбежно примешивается ко всему, но то было приятное заслуженное утомление человека, выполнившего обещанное другу и себе. Успокоительная тишина и сумеречность собора в рождественском убранстве, беседы шепотом, незаметно перетекающие и на улицу - потому что сердца искренней говорят без громких слов. Бывает так, что день в гостях проходит замечательно, но вот ты снова в дороге, и она отрезает всё предыдущее, захватывает тебя и отодвигает в прошлое впечатления встречи, сколь бы приятными они ни были. А вот теплую, пушистую, нежную белую кошку, что поселилась в груди 26го декабря, я ощущаю до сих пор. И нам с ней так уютно встречать новый год...

Каждый раз в канун смены календаря я искренне ожидаю, что там, за порогом, все будет иначе, лучше, светлее. Что все, абстрактнейшее все, на которое традиционно возлагаются обширнейшие чаяния, само собой изменится. Как будто новизна сама по себе - залог счастья. В этих наивных надеждах есть свой смысл - перемены обстоятельств заставляют нас менять привычный образ действий, а поступая по-новому, отлично от укрепившихся моделей, мы можем получить в итоге удивительный результат.

На Новый год я желаю себе и всем друзьям и близким
обрести смелость идти вперед и принимать решения, развивающие жизненный сюжет.
Желаю взаимопонимания с собой, душевной целостности и равновесия.
Любите, не скупясь делитесь теплом, лаской и заботой, подарите спасительное ощущение
надежного дружеского плеча тем, кто в этом нуждается.
Созидайте, творите, стройте Вселенную прекрасными мечтами, воплощайте их в жизнь и обретайте новые стремления.
Я желаю всем нам стать чуточку разумнее ради мира.
С Новым годом!

@музыка: John Barrowman - Feeling good

@темы: праздник к нам приходит